Люди хватают меня, но я не обращаю на них внимания, сосредотачиваясь только на пустой клетке, которая с каждым шагом становится ближе. Я провёл языком по каппе, чтобы убедиться, что она надежно сидит на месте. Адреналин качает мое тело и кипятит мою кровь, разгоняя её по венам. Я обожаю это чувство. Мои нервы наэлектризованы, как будто я сижу на краю сильного шторма, молясь, чтобы меня не задели молнии, которые ударяют по земле рядом со мной. Когда я приближаюсь к клетке, сотрудник MMAC проверяет мои перчатки и рот, в то время как Деррил подходит ко мне и расстегивает мою черную толстовку. Я отмахнулся от него, взбежал вверх по лестнице и вошёл в клетку. Рёв толпы настолько громкий, что оглушает, и я совершенно точно взволнован количеством людей, пришедших, чтобы увидеть наш бой. Никогда бы за миллион лет я не подумал, что люди заполонят арену, чтобы увидеть мой бой. Я обошёл клетку по кругу, проводя по виниловой сетке голыми пальцами. Проводя пальцами по одному из участков клетки, я на некоторое время замираю. Поворачиваю голову влево и мгновенно нахожу Оливию в толпе. Она прямо передо мной, красиво сидит скрестив ноги и нервно обкусывает ногти. Она смотрит прямо в пол, пока Селена говорит ей что-то на ухо. Когда О смотрит на меня из-под густых, длинных ресниц и наши взгляды встречаются, пока я касаюсь того места, где мы занимались любовью две недели назад. Она опускает руки. Нет никаких сомнений в том, что ее щеки краснеют. Воспоминания нахлынули на меня: идеальные розовые соски, гладкая, влажная киска и опухшие губы. Одна часть меня жаждет вышвырнуть всех с арены и затащить сюда мою женщину.
Она предупреждающе смотрит на меня, явно полагая, что кто-то здесь может знать, чем мы занимались, и я улыбаюсь... никто никогда не узнает, что мы делали. Она снова поднесла палец ко рту, и я увидел, как ее обручальное кольцо заблестело под яркими огнями. Кольцо, которое я купил ей, кольцо, которое я выбирал шесть часов. Как легко я забыл, что мы теперь не просто парень и девушка. Я обещал ей всю оставшуюся жизнь… и она обещала то же самое взамен. Подумать только, все это произошло прямо у меня под ногами.
Я продолжаю обходить клетку, пока не останавливаюсь в своём углу. Обычно мне нравится немного хвастаться перед публикой, но сегодня я хочу, чтобы они увидели, что я совершенно серьёзен.
Незнакомая песня вырывается из динамиков, и толпа снова сходит с ума. Моё тело наполняется предвкушением, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как Джуниор Мозет идёт по дорожке, широко улыбаясь. Он привык к этому. Это его мир, в который я вступаю, и я ненавижу, что это дает ему преимущество надо мной. Джуниор входит в клетку и также проходит по кругу, прежде чем устроиться в противоположном углу.
— Помни, старайся держаться на ногах. По возможности старайся не опускаться на пол. Стремись к нокауту. Это твой лучший выбор, — кричит Джексон, пока диктор говорит, представляя рефери и бойцов.
Я абсолютно согласен с ним, но легче сказать, чем сделать. Почти невозможно удержать бойца, привыкшего к борьбе у земли, драться стоя большую часть времени. Когда все становится слишком быстро, такие бойцы переходят к захватам на полу. Как только начинаешь жалить их ударами, они переходят к захватам на полу. Черт, переходят к захватам на полу, даже если пропустят удар. Я не смогу долго держать его на ногах… и надеюсь, что в бою у земли, я достаточно хорош, чтобы предотвратить любые удушающие приёмы.
Мы с Джуниором наблюдаем друг за другом с противоположных сторон клетки, и когда судья Марти Квим входит внутрь, шум толпы смолкает. Джуниор слегка приседает, его ноздри раздуваются, когда он тяжело дышит. Я наблюдаю за тем, как его кулаки сжимаются, когда он поднимает их перед собой, и осознание охватывает меня. Я знаю цель каждой мышцы в своем теле, и каждая из них готова к тому, что должно произойти. «Это тоже моя стихия, — напоминаю я себе. — Это мое шоу».
Моя жизнь.
Моя страсть.