Савич кивнул. «Базз позвонил нам после выхода шоу в эфир. Он был воодушевлён, сказал, что всегда мечтал попасть на телевидение, и спросил, не позвонят ли ему из Голливуда».
Джоанна рассмеялась. Звучало это немного хрипло, но это был всё же смех, без тени. «Знаешь, я бы ничуть не удивилась, если бы он попал в следующий фильм „Крепкий орешек “, может быть, в качестве нового помощника Уиллиса?»
Итан сказал: «Он, конечно, пел тебе дифирамбы, Савич, за то, что ты сделал в Джорджтаунском банке».
Савич сказал: «Базз очень рад вернуться домой. Он говорит, что вода и солнце ему не страшны, но раз никто не может сказать, загорел он или нет, то зачем беспокоиться?»
Савич покачал головой, улыбаясь.
Итан встал и поднял руку. «Ладно, ребята, не говорите о хорошем, пока я не вернусь. Я принесу нам выпить».
Шерлок увидел, как Джоанна наблюдает за Итаном, который идёт к буфету вдоль задней стены кафетерия. Он обернулся, лучезарно улыбнулся им и слегка помахал Джоанне рукой.
Савич видел, что Джоанне было трудно отвернуться от Итана, но она наконец...
Удалось. Она сказала:
«Диллон, сначала расскажи мне, как твоя нога».
Он сделал то же, что и всегда, когда ему было больно, — просто пожал плечами и сказал, что с ним все в порядке.
Джоанна сказала: «Ладно, я вижу, что тебе не стоит спрашивать. Так что, Шерлок, скажи мне, как его нога?»
Шерлок буднично сказал: «Швы снимут через пару дней.
Мышечные ткани были повреждены не слишком сильно, поэтому Диллон с каждым днём хромает меньше и принимает меньше обезболивающих. Врач сказал, что он сможет начать лёгкие тренировки в конце следующей недели.
«Как дела у Шона?»
«Он видел, как его отец передвигается на костылях.
Поскольку Диллон не придал этому значения, Шон не беспокоился и не боялся. Он решил, что это круто. Когда Диллон перешёл на трость, Шон взял себе длинную палку и попытался ходить, как отец. Пару дней назад он впервые столкнулся с репортёрами. Они подкараулили нас троих в парке Дэнби, где мы играем во фрисби.
Представьте себе: Диллон сидит под деревом и смотрит, как я бросаю фрисби Шону, затем Шон бросает фрисби Астро, ухмыляясь репортерам через плечо, а все эти люди с микрофонами и камерами окружают его в поисках большой дозы милоты».
Она улыбнулась. «Боюсь, Шон — хам. Как и Баззу, ему это нравилось.
Как и Базз, он прирожденный талант».
«Мне хотелось схватить его и унести, — сказал Савич, — но, честно говоря, съёмочная группа отнеслась к нему очень хорошо. Нечасто увидишь такую очаровашку от бешеной стаи новостников, но Шон это сделал. В тот вечер он попал практически на все новостные каналы, даже на один из крупнейших».
«Большинство в отделении интенсивной терапии его видели, — сказала Джоанна. — Он был великолепен. С нетерпением жду, когда он наконец-то сойдется с Отем».
Пока Шерлок рассказывал им очередную историю про Шона, Савич размышлял. Он
Он понял, что даже его нутром он принял, что Отем будет жить. Она снова станет собой. Но был и другой, её невероятный дар: с тех пор, как её подстрелили, он каждый день представлял её себе, но не мог до неё дотянуться.
Она его тоже не окликнула. Было бы неплохо, думал он, поговорить с Отем, где бы она ни была, просто узнать, как у неё дела, что она сделала сегодня.
Расскажет ли Отем Шону о своём даре? Сможет ли она поговорить с ним?
Кто знает? В конце концов, Шон был его сыном. Но теперь возник вопрос, и ему было даже думать об этом не хотелось: сохранится ли у неё вообще её способность?
Савич рассказал: «В тот вечер, когда Шон был на телевидении, уложить его спать было практически невозможно. Он был так пьян, что мне пришлось отрывать его от потолка. Его бабушка
— моя мама — не помогла. Она пичкала его брауни, которые принесла, и говорила, что он — будущий Мэтт Дэймон». Савич ухмыльнулся. «Держу пари, он скучает по всему миру, ведь до возвращения домой у него только Габриэлла в качестве раба. Хотя я понимаю, что его лучший друг, Марти, живущий по соседству, им недоволен. Она назвала его выпендрёжником, сказала, что ему следовало бы рассказать о ней по телевизору, ведь она была его другом все эти годы, и он был скучным».
Итан вернулся с тремя кофе, чашкой чая, четырьмя толстыми бубликами и дюжиной упаковок сливочного сыра и масла. Он ухмыльнулся. «Амброзия для артерий».
Джоанна улыбалась, намазывая толстый слой сливочного сыра на бублик.
«Знаешь, я впервые за неделю проголодалась?» Она откусила огромный кусок. «Ага, это почти так же вкусно, как и ты, Итан…»
.» Ее голос дрогнул, лицо покраснело.
Итан рассмеялся над ней. Это прозвучало так здраво, так нормально.