Джоанна откашлялась. «Я всегда краснела.
Это моё проклятие, как и мои веснушки. Диллон, ты говорил о Викторе Нессере?
«Ну, не совсем».
«Кому какое дело?» — сказал Шерлок и ткнул его в бок. «Расскажи Джоанне, что будет с Виктором».
Савич сказал, отпив чудесного чая Lipton:
Марвин Катлер, Esquire из Лос-Анджелеса, взял дело Виктора на себя. Он объявил перед дюжиной камер и полусотней репортёров, что собирает команду и — ха-ха-ха — делает это ради общественного блага, а не ради пиара.
Он утверждает, что Виктор был марионеткой Лисси, рабом, находившимся под её контролем, и делал только то, что она его заставляла. Именно Лисси совершила все убийства.
«Он также говорит, что ФБР жестоко обращалось с Виктором, даже выстрелило ему в ногу ради забавы после того, как схватило его, и бедный молодой человек будет сильно хромать до конца своей жизни».
«Дело в том, — продолжил Савич, — что я сомневаюсь, что Виктор пойдёт в суд, когда прокуроры Министерства юстиции представят все доказательства команде мечты Виктора. Думаю, Виктор согласится на пожизненное заключение без права досрочного освобождения, чем рисковать быть судимым в Вирджинии, где существует смертная казнь».
Там Лисси застрелил отца и мать, чтобы угнать их машину. Мать погибла.
Шерлок сказал, отламывая кусок бублика: «Вчера мы слышали, что Виктор отказывается есть, разговаривать, даже встречаться со своим адвокатом. Думаю, он скорбит по Лиззи. То, что было между ними, каким бы извращённым и извращённым оно ни было, было сильным и глубоким. Она была центром его жизни. Не думаю, что он знает, что делать, о чём думать или как себя вести без неё. Был ли Виктор центром жизни Лиззи?
Может быть, так и есть. Диллон предложил поместить его под наблюдение на случай самоубийства.
Итан сказал: «Мой друг из Управления по борьбе с наркотиками рассказал мне, что Лисси Смайли вчера похоронили рядом с матерью в Форт-Песселе, штат Вирджиния. Он сказал, что местные СМИ развесили по всему телевизору фотографию Лисси, когда ей было десять лет, и она выглядела очаровательно. СМИ никогда не перестают меня удивлять. Они преследуют преступника не на жизнь, а на смерть, пока его не поймают. А потом разворачиваются на 180 градусов и кричат, что он не виноват, указывают на все ужасные вещи, которые произошли с ним в детстве, на то, как общество его подвело, бла-бла-бла».
Савич жевал бублик, слушая. Он посмотрел через маленький столик на Джоанну и Итана, которые сидели рядом, обнявшись, их руки соприкасались, язык их тела кричал о близости. Даже слепой мог это заметить, и всё это произошло всего за пару недель. Он смотрел на двух людей, которые вместе боролись со смертью и преодолели все трудности, и их ребёнок был с ними.
Да, подумал он, теперь Осень — их ребенок.
Он задавался вопросом, когда Джоанна и Итан поняли, что их будущее вместе.
Он знал только, что, когда они, Отем и остальные, выпишутся из больницы, они будут настоящей семьёй. Вернутся ли они все в Тайтусвилль и переедут к Большому Луи, Луле и Маки? Он спросил Итана: «Кто заботится о твоих питомцах?»
«Фейдин, мой диспетчер, переехала сразу после… ну, после того, как Блессид нас увез. Она сказала, что Лула заняла насест. Даже мой чёрный лабрадор, Большой Луи, не перечит ей. Фейдин сообщила, что Макки, этот маленький слабак, спит у неё под мышкой, чтобы не лезть к Луле. Она советует ему проявить свою мужественность и дать отпор Луле, но Макки лишь зарывается глубже».
Савич представил себе чудесную картину. Мальчишник Итана в его спортзале в Джорджтауне с компанией буйных ребят из Управления по борьбе с наркотиками и ФБР, которые с радостью избили бы друг друга, прежде чем съесть дюжину пицц в «Диззи Дэнс». Он рассмеялся. Три пары глаз устремились на него. Савич прочистил горло. «Просто задумался», — сказал он.
«О чем?» — спросила Джоанна.
«Извините, не могу этого разглашать, национальная безопасность».
Итан рассмеялся: «Я заставлю его рассказать мне позже, Джо».
Джоанна сказала: «Знаешь, дядя Толли наконец вернулся из Эверглейдс? Я говорила с ним, он уже едет сюда». Она покачала головой и посмотрела на Итана. «Если бы дядя Толли не жил в Тайтусвилле, я бы никогда туда не поехала, никогда бы не встретила Итана, вас, ребята, или…
— Ну, я рад, что он это делает.
Итан сказал: «Знаешь, последнее, что Отем отчётливо помнит, — это пещера, в которую мы ходили в заповеднике Титус-Хитч?» Он на мгновение замолчал, поигрывая кофейной ложкой. «Всё это было для неё таким потрясением, что она, кажется, до сих пор не может позволить себе вспомнить. Я спросил её, звонила ли она тебе, Савич, и она сказала, что пыталась, но не смогла дозвониться».