"Мяу."
Итан опустил глаза и увидел, как Маки трётся мордочкой о штанину его джинсов. Он подхватил его на руки и, по давней привычке, погладил ему усы. И тут он заметил, как Лула крепко прижимается к животу девочки.
Под журнальным столиком Большой Луи фыркнул во сне, скрестил лапы на носу. Он приоткрыл один глаз, чтобы на мгновение взглянуть на Итана, а затем снова закрыл его.
Он находился не более чем в двух футах от дивана.
Итан взял один из пледов своей бабушки с задней панели своего большого телевизора.
стул и накрыл их им. Перед самым закрытием покрывала Лула бросила на Маки испепеляющий взгляд и придвинулась ближе к Отем.
Итан выглянул и увидел Харма и Гленду, разговаривающих на переднем сиденье патрульной машины.
Он спустился в подвал, включил единственную стоваттную лампочку и достал кусок фанеры из-за старинного ротангового садового гарнитура пятидесятых годов. Он заколотил окно в спальне, а Маки тихонько крался за ним по пятам, навострив уши. Маки был настороже, и не без оснований.
Итан не думал, что сможет уснуть, когда в его голове роятся вопросы и грызет тревога, что Блаженный все еще сидит где-то там, ожидая, но он уснул. Маки свернулся калачиком у него на шее, а его усы дергались возле уха.
10
воскресное утро
Итан почувствовал запах кофе. На мгновение это его удивило, ведь он никогда не программировал кофеварку перед сном. Неужели ему показалось?
Он сел в постели. Сна не было; он почувствовал запах кофе – настоящий, насыщенный и греховный.
И тут он вспомнил. Он вскочил с кровати,
Сбросив с себя Маки, который сердито мяукнул, он побежал к двери. Он понял, что на нём только боксёрские шорты, схватил джинсы и натянул их.
Он остановился, чтобы натянуть толстовку, и замер в дверях кухни. Он увидел Джоанну, стоящую перед его новенькой плитой Kenmore, рядом с ней на столешнице стояли картонная коробка из-под яиц, кварта обезжиренного молока, остатки лука и пустой пакет с четырьмя видами тёртого сыра, которым он посыпал тако. Он наблюдал, как она взбивает смесь вилкой, а затем выливает её на разогретую сковороду.
От шипения и запаха масла у него заурчало в животе. Он понял, что ничего не ел с обеда вчерашнего дня, ну, если не считать куска пиццы с Отем. Он учуял запах бекона из индейки, разогретого в микроволновке, и…
Глубоко вздохнул. Большой Луи и Лула сидели на полу, не отрывая глаз от микроволновки, не шевелясь и ожидая сигнала. Маки протиснулся между его ног, чтобы присоединиться к сестре и Большому Луи в их бдении. Отем накрывала на стол. Она говорила: «Мне нравятся эти тарелки, мама, они такие милые».
Это был мексиканский мотив, яркий и весёлый, который ему подарила мать три года назад, когда он вернулся в Тайтусвилл. Он забрал с собой свой собственный, очень красивый итальянский сервиз и поблагодарил её.
«Не забудь молоко для кофе, милая».
Отем взяла пакет обезжиренного молока со стойки и поставила его на стол. Она начала складывать бумажные салфетки, аккуратно раскладывая их возле каждой тарелки.
Это была такая домашняя сцена, такая обыденная. Она напомнила ему о тех временах, когда трое детей, орущих и смеющихся, носились по кухне, готовые сожрать всё, что им подала мать. Это было поразительно. Он сказал с порога: «Надеюсь, ты приготовила три лишних ломтика индюшиного бекона для моих анорексичных питомцев».
Джоанна бросила деревянную лопаточку и лихорадочно схватила кольт Окса, находившийся в шести дюймах от ее руки.
Он протянул обе ладони. «Всё в порядке. Это я, пожалуйста, не стреляйте в меня на моей собственной кухне».
«Без проблем», — сказала Джоанна. «Обойма пуста».
Отэм замерла, услышав его голос. Затем она широко улыбнулась ему. Большой Луи залаял, Лула мяукнула, а Маки не отрывал взгляда от микроволновки, которая пискнула полсекунды спустя.
«Доброе утро, шериф», — сказала Джоанна. «Надеюсь, вы не против, что мы займём вашу кухню». Она открыла дверцу микроволновки, достала закрытую тарелку с беконом, промокнула лишний жир бумажным полотенцем и посмотрела на животных. Они без умолку болтали во весь голос. Итан достал из шкафчика бумажные тарелки, покрошил на каждую по одному хрустящему ломтику бекона и поставил их в ряд на пол. Лай и мяуканье стихли, наступила тишина.
Её страх всё ещё был ощутим. Как он мог донести информацию до женщины, которая всё ещё была так напугана, всё ещё была так на взводе, что готова была застрелить его? Он сказал: «Я…
Так и хочется присоединиться к моим ворминтам. Всё пахнет просто чудесно.
«Я отнесла кофе и тосты с арахисовым маслом Гленде и Харму. Что за название, откуда оно взялось?»