Савич кивнул. «Выйдите со мной на минутку, доктор Хикс».
Оказавшись в коридоре, Савич посмотрел на Шерлока, который кивнул и без предисловий сказал: «Мы
Мы ценим ваш энтузиазм, доктор Хикс; это одна из причин, по которой мы вас вызвали. Но у нас здесь серьёзная проблема с безопасностью, пока мы не доставим Блесседа в Квантико. Нам нужно держать его в этой комнате, пока он здесь.
Доктор Хикс задумчиво произнес: «Не могу представить себе такую силу, способную заставить кого-то покончить с собой. А ты, Савич, к нему невосприимчив. Жизнь никогда не перестаёт удивлять, не правда ли?»
«Вы правы», — сказал Савич. «Я также собираюсь установить в комнате видеокамеру, чтобы мы могли удалённо наблюдать за Блесседом. Я очень надеюсь, что этого не произойдёт, но, учитывая скептическое отношение доктора Труитта к гипнотическим способностям Блесседа, возможно, мы увидим настоящую демонстрацию, если персонал больницы нам не поверит. Если это произойдёт, я просто надеюсь, что никто не пострадает».
«Давайте позвоним доктору Труитту, — сказал Итан. — Посмотрим, что он сделает».
Савич сказал Итану: «Это было бы справедливо. Итан, ты согласен? Если Блессед попытается что-то сделать, будут живые доказательства на видео. Адвокат мог бы заявить, что всё это было постановкой, но мы подумаем об этом, когда понадобится».
Доктор Хикс поднял руки ладонями наружу. «Эй, подождите, я хочу сначала поговорить с ним, послушать его голос, чтобы он поговорил со мной. Я хочу посмотреть ему в глаза».
Почему я не могу? Если он что-нибудь со мной сделает, Окс может меня отшлепать.
Савич сказал: «Вот что я вам скажу, сэр. Если он проснётся, пока вы здесь, можете на него наброситься. Но повязка на глазах останется. Больше жертв у него не будет, пока я дежурю».
Итан сказал: «Когда ты установишь камеру, Савич, я прослежу, чтобы Окс вытащил свой стул сюда, в коридор».
38
«ЗДЕСЬ КТО-НИБУДЬ? Как я могу знать, есть ли кто-нибудь, если я не могу… Да, я здесь, мистер Бэкман. Извините за повязку на глазах. Я ваша медсестра, Синди Мейбек.
Вам что-нибудь нужно, сэр?
Его голос звучал слабо и ворчливо. «Мне нужно, чтобы ты снял эту дурацкую повязку».
«Простите, сэр, но мне велели оставить его на месте для моей же безопасности. Не то чтобы я этому верил, но я должен выполнять приказы. Позвольте мне пощупать ваш пульс, послушать сердцебиение».
Блессед почувствовал, как она подняла его запястье, приложила два пальца к пульсу: «Это тот провинциальный шериф; он пытает меня, потому что мы поссорились. Я ему в отцы гожусь, а он меня боится. Разве это не пинок? Слушай, сестра, как бы тебе понравилось лежать в темноте со связанными руками? Я даже нос почесать не могу. Это бесчеловечно, не так ли?»
«Не знаю, мистер Бэкман. Мне сказали…»
«Мне было больно. Мне было очень больно».
«Сэр, вам сделали укол морфина меньше часа назад. Почему бы вам не попробовать…
Поспи? Сон поможет тебе быстрее восстановиться. Хочешь, я тебя где-нибудь поцарапаю?
Блаженный издал прошипел стон, но больше ничего не сказал.
Синди пощупала его пульс. Он был ровным, медленным и ровным.
Затем она надела манжету на его здоровую руку и подложила под неё стетоскоп. Давление было нормальным, чуть повышенным, но ничего, что могло бы вызвать тревогу. Она выпрямилась, посмотрела на него сверху вниз. Она тихо сказала: «Не плачьте, мистер Бэкман, вы намокнете повязку».
Он зарыдал.
«Если вы не перестанете плакать, вы все будете чесаться, мистер.
Бэкман».
«Просто протрите мне глаза, сестра. Пожалуйста. Что я могу сделать? У меня связаны руки, я беспомощен».
Она молчала несколько секунд. Она слышала, как доктор Труитт называл все эти меры предосторожности нелепыми; он же был старик, ради всего святого. Но шериф и агент ФБР велели всем не снимать с его глаз повязку, и почему? Он мог мгновенно загипнотизировать? Она никогда о таком не слышала.
Она согласилась с доктором Труиттом. Этот бедный старик, дважды раненный, беспомощный, как жеребёнок…
Она сказала: «Мне правда не следует этого делать, я бы нарушила приказ. О, ладно, но только на мгновение. Это будет наш секрет, хорошо? Обещай, что никому не расскажешь?»
Его голос был полон слёз. «Клянусь, я ничего не скажу, сестра».
Синди натянула повязку ему на голову.
Она вытерла ему слёзы. Она увидела настоящие слёзы и поняла, что доктор Труитт прав. Этот бедняга никому ничего не мог сделать. Она мгновение всматривалась в его бледное лицо. Нет, конечно же, не мог — Блаженный Бэкман открыл глаза и посмотрел на неё.
«Спасибо», — прошептал он. «Ты такая красивая, со всеми этими светлыми волосами. Они настоящие?»