Он даже пробежал по нему сто миль
каждый год он бегал ультрамарафон, пока разрыв передней крестообразной связки, который сейчас почти восстановлен, не вывел его из игры на последнем ультрамарафоне годом ранее.
Но никакие его знания не помогли. Его
Место его рождения, его святилище, проигнорировало его. Он чувствовал зуд и холод, и страх за единственную маленькую девочку всё больше нарастал. Ночью деревья и холмы словно сжимали вокруг тебя, поглощая весь свет, словно дьявол сжимал свой чёрный кулак.
Он не нашёл ни одной семилетней девочки, пропавшей с утра. Он не хотел допускать этой мысли, но ничего не мог с собой поделать. Возможно, она где-то лежит раненая, неспособная позвать на помощь, или даже мёртвая.
Кто-то мог увести ее, возможно, даже убить, похоронить или оставить на съедение животным.
Он это ненавидел.
Он набрал номер офиса шерифа и позвонил Фейдин. Голос у неё был усталый, и неудивительно, но он знал, что она поблагодарит каждого, кто искал, и попросит продолжить утром. Он начал звонить в «Лофт Джеральда», мини-отель, где остановились мать с ребёнком, но связь прервалась. Нет, лучше рассказать ей всё лично. У него было к ней несколько вопросов.
На прошлой неделе Итан видел ее и маленькую девочку в районе Титусвилля.
«Летние гости», — сказали ему, когда Мэвис представила их в очереди на кассе на рынке Блинкера пару дней назад.
Она не встретилась с ним взглядом и отъехала на своей тележке назад.
По какой-то непонятной ему причине она не хотела находиться рядом с ним.
Потому что он мужчина? Или потому что он шериф? Короткий отпуск – вот всё, что он от неё выудил. Он понял, что на самом деле ничего о ней не знает, ведь ему так не терпелось отправиться в путь и найти ребёнка.
Она протянула ему фотографию, не глядя ему в глаза. «Я задремала.
Осень играла со своими куклами — тремя принцессами, как она их называет. Я спала всего час, не больше, я уверена. — Он услышал в её голосе страх и гнетущее чувство вины.
«Когда я проснулась и позвала её, она не ответила. Её здесь не было». Её голос дрогнул, она резко встала и начала ходить по небольшой гостиной.
«Её просто не было в комнате, она не играла в коридоре. Я сбежал вниз к миссис Дейли, и она её не видела, но, конечно, она постоянно входит и выходит. Мы с ней вышли, чтобы расспросить всех, но никто её не видел».
Она по-прежнему не смотрела ему в глаза, и почему? Он не мог не задаться вопросом.
«Когда мы не смогли ее найти, я пришел к тебе».
«Тебе следовало немедленно прийти ко мне», — сказал Итан, злясь на неё за то, что она потратила драгоценное время впустую. Она покачала головой, всё ещё не глядя на него. Он подумал о чёрных медведях и рысях, о четырёх с лишним тысячах акров дикой природы, густо заросшей дубами, гикори, клёнами и соснами, которые росли рядом. Он подумал о канавах, оврагах и реке Свит-Онион, достаточно глубокой, чтобы утонуть взрослому человеку, и подумал об одной маленькой девочке, одинокой и потерянной, и выключил воду. Это не поможет. Тогда она сказала:
«Отем заболела. Она сегодня не принимала таблетки. С ней всё будет хорошо, но она...
Нужно лекарство. Сегодня и завтра». И она закрыла рот, покачав головой.
Он хотел спросить ее, что именно случилось с ее дочерью, но увидел, как слезы блестят в ее глазах, как сжимаются и разжимаются ее руки, и не стал настаивать.
Он задал другие вопросы, но она не смогла сказать ему ничего полезного. Или не хотела; он действительно не знал, что именно.
Пришло время заняться с ней серьезными отношениями.
Конечно, девочке не обязательно было быть в глуши. Она могла быть где угодно, но он так не думал, иначе кто-нибудь бы её заметил. Они обыскали все здания и дома в Тайтусвилле. Никаких следов. Оставалась глушь. Ей нужно было принять таблетку сегодня и ещё одну завтра. Он пожалел, что не спросил миссис Бэкман, что с ней.
Неужели она ушла? И это заставило его задуматься, не увёл ли её кто-то.
Она мертва.
Нет, он пока не мог и не хотел позволить себе думать об этом. Пока нет.
Днём было жарко, но теперь, почти в девять часов вечера, когда наконец наступила летняя тьма, температура начала опускаться до сорока градусов. С каждой минутой становилось всё холоднее. Итан включил обогреватель «Рубикона», ощутив на лице поток горячего воздуха.