Кстати, Caddy отлично сочетается с синим акцентом.
Шепард не проявил никакой реакции; она осталась
Уравновешенная, хорошо контролирует себя. Может быть, она немного побледнела?
Нет, к сожалению, Савич так не считала. Она была крутой старушкой.
Шепард буднично заявил: «Благословенный не лезет в ловушку из-за денег в Брикерс-Боул. Это было бы неправильно. Мы бы не стали брать у соседей. Эти огромные казино, управляемые мафией, — совсем другое дело».
Шерлок сказал: «Мне бы очень хотелось увидеть интерьер вашего прекрасного дома, миссис Бэкман».
«Большинство людей так бы поступили».
«Можно войти?»
Они видели, как Шепард Бэкман отчаянно хотела продемонстрировать свой шедевр, вызвать ещё больше зависти и похвалы. Но должна ли она была не подпускать агентов ФБР или же делать вид, что сотрудничает? Она явно колебалась. Они видели, как её шестеренки забуксовали: впустить врага или нет?
«Хорошо, но я не покажу вам весь дом, он слишком большой. Можете посмотреть гостиную. Потом уйдёте».
42
САВИЧ и ШЕРЛОК последовали за ней в огромный вестибюль с дубовым паркетом. На антикварном столе в огромной розовой вазе стояли свежие цветы, над ней висело изысканное викторианское зеркало – и то, и другое выглядело так, будто только что сошло с картин Букингемского дворца. Старинная подставка для зонтов, группа из нескольких картин… и вот викторианский стиль остановился. Они уставились на четыре…
Картины, грубые и первобытные, до боли современные. Их постоянными темами были грозовые тучи, бурлящие водой, и чёрные скалы. На каждой из них, казалось, тонул человек, размахивая бледными руками и открывая рот в крике.
Пугающий взгляд в душу художника?
«Невероятные картины. Кто художник?» — спросил Савич.
«Они невероятные, правда? Их нарисовал мой сын Грейс. Я считаю, что они достойны музейного экспоната».
«Это общая тема для Грейс?»
«Полагаю, вы гадаете, не утонула ли Грейс во время шторма? Это называется художественной интерпретацией, это описание сил и возможностей, неподвластных смертным». Она ухмыльнулась им обоим, это было очевидно. Она развернулась, и они последовали за ней в первую комнату справа, где доминировал камин из каррерского мрамора с внушительным портретом пожилого джентльмена над ним. Взгляд его бледных глаз был полон счастливого безумия. Это, должно быть, Теодор Бэкман, её покойный муж.
Миссис Бэкман шла бодро и прямо, хлопковое домашнее платье свободно спадало до самых икр, туфли-мюли скользили по прекрасному полированному дубовому полу. Она указала на подлинный викторианский диван.
Они сели, наблюдая, как она удобно устроилась в кресле с высокой спинкой напротив них. Она самодовольно оглядела большую комнату. «Пять лет ушло на то, чтобы построить этот дом и обставить его так, как я хотела. Теперь он идеален. Но мои сыновья, Блессид и Грейс, не интересуются ничем, кроме свиных отбивных на тарелках и ежевечернего десерта – клубничного чизкейка, который Мардж готовит для них каждый день в пекарне Фелпса». Она обвела их рукой.
«Этот прекрасный дом, все цветы, антиквариат — всё это для них напрасно. Это несправедливо и несправедливо. Я спросил их, что они собираются делать после моей смерти».
«И что они сказали?»
«Они украдкой переглянулись и придумали историю, что поженятся, как только похоронят меня, чтобы их жёны могли поддерживать мой храм. Так они называют этот прекрасный дом — мой храм. Это произведение искусства, сказал я им, а не какой-то нелепый храм, а они просто переглянулись и пожали плечами.
Ничего нельзя сделать».
Савич сказал: «Вот почему ты хочешь, чтобы твой
Внучка будет жить с вами, миссис Бэкман?
Ты хочешь, чтобы Осень выросла здесь и заняла твое место после твоей смерти?
Поддерживайте порядок в своих прекрасных садах, покупайте больше антиквариата?»
«Это было бы хорошо, если бы это было то, чего она хотела»,
Миссис Бэкман спокойно ответила, ничуть не удивившись, что они знают об Отем. «Однако, нам не нужны ещё какие-то антикварные вещи. Она всего лишь маленькая девочка, и она прожила здесь недостаточно долго, чтобы я могла определить, достойна ли она такого подарка. В конце концов, в ней течёт половина крови её матери».
Ого. Шерлок спросил: «Почему вы считаете, что жена вашего сына — простолюдинка, мэм?»
«Мне достаточно было поговорить с ней, чтобы понять, кто она такая».
Савич сказал: «Вы, должно быть, были очень опечалены известием о смерти вашего младшего сына. Это был шок».