Через мгновение она сжала его руку в ответ. Он всё ещё держал её за руку, когда они пересекли границу с Джорджией.
Итан собрался с духом и посмотрел в зеркало заднего вида, боясь встретиться взглядом с Блесседом, но всё же посмотрел. Это были чертовски жуткие глаза. Он встретился взглядом с Итаном. Блессед улыбнулся. Ничего не произошло. Может быть, Блессед не станет его сейчас останавливать, потому что, если бы он это сделал, Итан мог бы разбить фургон.
Есть о чём подумать. Он спросил: «Осень, с тобой всё в порядке?»
«Конечно, с ней всё в порядке. Она спит», — сказал Блессид. «Заткнись и езжай, иначе ты и эта сука мне совсем не нужны».
Итан мягко сказал: «Тебе нужно быть осторожнее, Блаженная, с тем, что ты называешь Джоанной. Осень может проснуться в любой момент. Интересно, что она вытворит на этот раз?»
«Она будет делать то, что я ей скажу. Вот увидишь, она полюбит и будет уважать свою семью, как мы будем любить её. Её ждёт так много всего, и для неё тоже будет приятный сюрприз. А теперь помолчите, шериф».
«Я как раз собирался поблагодарить тебя за Эгг-МакМаффин и кофе в Чаттануге».
Блаженный хмыкнул. «Я не хотел, чтобы моя племянница голодала. Ты слишком долго её ел. Не разговаривай со мной больше».
Итан знал, что они с Джоанной всё ещё живы только потому, что Отем не послушалась Блаженного. О чём он говорил? О приятном сюрпризе для Отем? Итан решил, что спрашивать не стоит.
Прошло два часа, прежде чем Блессед снова заговорил: «Поверните сюда, шериф».
Итан свернул с шоссе в глушь. Он проехал ещё около двадцати миль по старой двухполосной проселочной дороге. Движение было не очень плотным: всего пара пикапов и «Фольксваген», на каждой миле попадалось всего пара домов, в основном старые двухэтажные дома, расположенные вдали от дороги, разделённые зарослями деревьев.
Наконец Блаженный велел Итану снова повернуть на узкую однополосную грунтовую дорогу, которая больше напоминала широкую изрезанную колеями тропу, а затем велел ему направиться к густой роще сосен, кленов и дубов.
Итан был уверен, что знал, куда они направляются, но он ошибался.
Он сказал: «Значит, мы не поедем на табачную ферму?»
Итан увидел удивление на лице Блесседа, но быстро пришел в себя.
«Что вы об этом знаете?»
«Я довольно много знаю о Детях Сумерек.
ФБР тоже». Ну, он не так уж много знал, Савич не успел рассказать ему больше, но Блессед этого не знал. «Я знаю, что культ базируется на старой плантации табака, высушенного методом дымовой сушки». Итан остановился, не желая, чтобы Блессед узнал всё, что знал он сам, а его было не так уж много. «Ну, Блессед, мы же не туда идём?»
«Нет, мы туда не поедем, мы... Заткнитесь, шериф, и продолжайте ехать».
«Привет, мне интересно, много ли людей связываются с вами через ваш сайт? Вы таким образом набираете членов? Есть ли отделения «Детей Сумерек» в Европе? А как насчёт Трансильвании?»
Он услышал, как Блаженный тихо выругался, услышал имя Савича и улыбнулся.
«Заткнись, шериф, или я тебя загоню, слышишь? Осень спит, она ничего не узнает».
«Пока я за рулём? Не съеду ли я с дороги, если ты будешь меня останавливать?
Осень может пострадать. Лучше не рисковать, Блаженный.
Блессед сказал: «Заткнись, шериф. Сбавь скорость, дорога довольно неровная».
Дорога вскоре покрылась камнями, выбоинами и грязевыми пятнами, из которых петляли следы шин. Клёны, сосны и дубы теснились с обеих сторон, образуя яркий зелёный покров, настолько плотный, что фургон скрёб ветви деревьев. Дорога петляла вверх, петляя справа налево и обратно, постоянно поднимаясь.
Он затормозил, когда они подъехали к старым, обветренным, чёрным железным воротам поперёк дороги, которые держались на двух больших деревянных столбах. Деревья по обеим сторонам были густыми, так что обойти ворота было невозможно. Где же они?
«Выйди, женщина, и открой ворота».
Джоанна высвободила руку из руки Итана, вылезла из фургона, подошла к воротам и открыла их.
Блаженный крикнул из открытого окна заднего сиденья: «Оставайтесь там, пока мы не
через, а затем снова закройте».
Итан проехал мимо и наблюдал в зеркало заднего вида, как она закрывает ворота.
Зачем нужны ворота, если они даже не запираются? Если они не предназначены для защиты от проникновения, то зачем? На деревьях обязательно должна быть камера или сигнализация. Каждый раз, когда ворота открывались, тот, кто находился на другом конце дороги, знал, что кто-то идёт.
Дорога продолжала петлять вверх, а затем обрывалась перед густым сосновым лесом. Они находились на невысоких предгорьях, покрытых деревьями.
«Выйдите из машины, шериф».