Я снова шикаю на нее.
— Никто меня не преследует. Не сходи с ума. У меня все под контролем.
— У тебя все под контролем?! — она громко шипит на меня. — Ты правда думаешь, что способна контролировать своего отца?
Я смотрю ей в глаза и молюсь, чтобы не сломаться. Не говори ей о том, что ты видела. Не говори ей о Фрэнке Майнелла.
Мои плечи опускаются, когда я понимаю, что не могу хранить такой секрет в тайне от Литы. Она первый друг, который появился у меня, когда я переехала на Манхэттан из Бенсонхерста четыре года назад. Я встретила ее на классе по социологии в колледже.
Я только один раз была на лекции, и она предложила мне сделать копию ее записей в Старбаксе вниз по улице. Она до сих пор в восторге от их чая латте, даже спустя четыре года. Мы встретились в кафе и болтали целых четыре часа. Мы мгновенно стали лучшими друзьями, когда она рассказала, что только что переехала из Поукипзи, чтобы убраться подальше от семьи. Было приятно знать, что не я единственная живу с невыносимым багажом прошлого.
— Послушай меня. Нет никакой опасности. Как ты и сказала, я работаю в проклятом отделе полиции. Я привыкла, что на меня смотрят. Я знаю, как справиться с этим. Окей?
Она пробегает руками по волосам и тянется к сумочке, которая висит на спинке стула. Она вытаскиевает какой-то сверток. Я качаю головой, забираю сверток и начинаю его разворачивать, ненужная газета летит на стол. Я достаю восьми дюймовую фигуру кошки и ставлю ее на пол между нами.
Лита всегда привозит мне раскрашенных вручную кошек из маленького магазина сувениров в Поукипзе. Первый раз она сделала это в шутку, три года назад. Я так испугалась этой кошки, когда увидела ее, что Лита привезла еще одну в прошлом году. Это уже третья.
— Спасибо.
Она осматривает мою квартиру, и на ее лице появляется улыбка.
— Ты все еще не сказала мне, с кем у тебя был секс сегодня утром?
Я вздыхаю, откидываюсь на спинку стула, и вспоминаю свое утро с Ноксом.
— Это никто. — Я стараюсь казаться беспечной, но мне не удается скрыть свою усмешку.
— О, нет. Я узнаю этот взгляд. — Она наклоняется вперед. — Это секс настолько хорош, или ты просто влюбилась?
— Я не влюбилась.
— Итак, это секс?
Я пялюсь на стол, чтобы не смотреть ей в глаза. Как я могу сказать ей, что это не просто секс? Как я могу рассказать ей, что чахну по парню, которого увидела, когда мне было пятнадцать? Она подумает, что я сумасшедшая. Как я расскажу ей о той энергии, которая исходит от Нокса? Это невозможно описать.
— Это больше, чем просто секс.
— Ты рассталась с Августом три недели назад и уже влюбилась? Черт!
Я смотрю на нее и встречаю ее отчаянный взгляд.
— Нокс Саваж. У него охранная фирма. Он…
— Он работает на твоего отца.
— Почему ты это сказала? Ты знаешь его?
Она качает головой.
— Не надо быть гением, чтобы понять это. — Она откидывается на спинку стула, и делает паузу, потерявшись в воспоминаниях. — Он защищает твоего отца, пока тот не выйдет под залог?
Я киваю, а сама думаю, Что-то типа того.
Глава 3
Нокс
Я мягко озвучиваю приказ.
— Убедись, что веревка достаточно длинная, чтобы его ноги доставали до стула, но не настолько длинная, чтоб он мог коснуться земли, когда упадет. Помни, когда он стоит на носочках, его рост шесть футов.
Билли хороший парень, но иногда он может быть слегка туповат. Ему частенько необходимо напоминать, как надо выполнять свою работу. Я не возражаю. Он может быть тупым, но он достаточно жесток. Он сделает все, о чем я его попрошу.
Я сижу за столом в стейк хаусе, на углу 14-го участка. Я смотрю, как Билли вешает петлю в нескольких шагах от стола, где несколько месяцев назад Ребекка обедала с Чарли. Мой технарь, Свен, уже влез в ноутбук Чарли и оставил там прощальную записку от его имени.
Он сделал все таким образом, чтобы это письмо попало на почту Ребекки за час до смерти Чарли.
Бедный маленький влюбленный Чарли. Он бы никогда не смог заполучить Ребекку. И теперь, когда его мама умерла от рака яичников на прошлой неделе, не осталось ничего, ради чего ему стоит жить.
Бруно несет обмякшее тело Чарли, подушечки под манжетами его рубашки гарантируют, что на его запястьях не останется никаких следов борьбы. Чарли держали на складе, недалеко от дома его матери в Мичигане, в течении последних трех недель. Нам необходимо было время, чтобы травмы, которые он получил, когда сопротивлялся, исчезли. Теперь он как новенький, и готов умереть.
Должен признать, какая-то часть меня жалеет, что он приходит в себя и пытается бороться с судьбой. Было даже немного жаль наблюдать, как он сходил с ума в оббитой войлоком комнате в Мичигане. Ему понадобилось девять дней голодовки, чтобы сломаться и начать сотрудничать. Он снова набрал вес и делал все, что мы хотели. Жаль, что у него никогда не было шанса выжить.