— Господи, — пробормотала я. Трясущимися руками я забилась в тихий уголок и набрала номер Коннора, покусывая ноготь в ожидании его ответа.
— Привет, как дела?
— Ты видел новости? Они говорят, что Анджело причастен к убийству того богатого парня! — шепотом кричу я, паника в моем горле сдавливала слова.
— Нет, это был не он. Он был здесь все это время. Бедный засранец сходит с ума по этому поводу. Один из его приятелей-копов сказал, что имя Анджело было написано кровью на стене. Он думает, что его кто-то подставил, но не говорит кто.
— И что это за секта, о которой они говорят?
В трубке раздался звук длинного выдоха Коннора.
— Какая-то группа садистов. Они называют себя Schadenfreude (Прим.: с немецкого — садизм, издевательство) — но не стоит повторять. Они опасны, по словам Анджело. Придурок сначала даже не хотел мне о них рассказывать.
— Садистов? — Я понизила голос еще больше. — Типа... пытают людей?
В тот момент, когда он ответил:
— Наверное, — мой желудок скрутило.
— Может, тогда тебе стоит держаться от него подальше?
— Ему просто нужно залечь на дно, пока полиция не выяснит, кто это сделал.
— Коннор, а что если убийца придет за тобой? Господи, ты сейчас пьян?
Парень совершенно не понимал, какой опасности он мог подвергнуться. Группа садистов, связанная с Анджело? Не может быть ничего более запутанного, чем это.
— Немного, но никто не придет за мной, Лил. Мы в порядке. Никто не будет нас искать. Он не использует фамилию ДеЛука уже пять лет.
— Не считая того, что его лицо красуется по телевизору. Кто-то может его узнать.
— У парня такая чертова паранойя, что он даже не выходит из дома. Все время заставляет меня выполнять за него его чертовы поручения.
— Я просто думаю, что тебе стоит сообщить в полицию, вот и все. Может быть, они смогут защитить тебя. — По крайней мере, те сомнительные личности, с которыми Анджело, похоже, был связан. Хотя я была благодарна за то, что не нахожусь в гуще событий, я не была настолько глупа, чтобы думать, что преступники не ограничивались теми, кого они искали. Иногда они охотились за друзьями и семьями, пытаясь сделать из своей мести зрелище.
— Полиция ни хрена не защитит. Расслабься. Би в колледже. Ты далеко в академии. Я единственный, кто может быть втянут в это дерьмо, и я говорю тебе, я в порядке.
Я провела рукой по лицу, застонав от неуместного пренебрежения Коннора, когда дело касалось вещей, которые имели значение. Вещи, которые могут стать очень плохими, очень быстро.
— Просто... не делай глупостей. Хорошо?
— Да, да. Как дела в академии? — Такой доброжелательный вопрос для данной темы.
— Отлично. Все отлично, Коннор.
— Приятно слышать. Я имел в виду то, что сказал, детка. Я горжусь тобой.
— Спасибо. Держи меня в курсе, хорошо?
— Обязательно.
С этими словами он повесил трубку, и я издал дрожащий вздох.
— Привет. — На звук нового голоса я подняла голову и увидела, что надо мной стоит Мел. — Все в порядке?
— Да. Мне просто нужно было позвонить по своим делам. — Я убрала телефон, надеясь, что она не слышала разговора. — Сейчас я иду в свою комнату.
— Я видела, как ты гуляла со Спенсером, — категорично заявила она.
— О. Да, он проводил меня до общежития. Мы просто друзья.
— Могу я дать тебе кое-какой совет?
Голова все еще кружилась, я была не в настроении, но ответила:
— Конечно?
— Я бы была осторожна рядом с ним.
Что за черт? Она что, короновала себя в качестве постоянного посланника сомнительных мужчин, или что? Сначала Брамвелл, потом Спенсер.
— Почему?
— Потому что он лживый кусок дерьма. Манипулятор.
Я пожала плечами, слегка расстроенная тем, как она влезла в мои дела. У меня была такая соседка в Ковингтоне. Пожилая женщина, которая постоянно интересовалась состоянием здоровья моей матери и тем, может ли ее болезнь пройти через вентиляцию квартиры. По мере того, как состояние моей матери ухудшалось, мы решили держать ее в комнате, чтобы не возбуждать все сплетни в доме.
— Он был очень добр ко мне.
— Конечно. Это то, что делают манипуляторы.
Возможно, ее предупреждение было обоснованным, но у меня на руках было дерьмовое шоу с Коннором, тусующимся с тем, кто, похоже, был разыскиваемым преступником, и у меня просто не было на это времени.
— Я благодарна за предупреждение.
— Я серьезно, Лилия. Ты не захочешь иметь с ним ничего общего.
— Принято к сведению, — сказала я и направилась обратно в свою комнату.
ГЛАВА 17
ЛИЛИЯ
Кэвик-холл, должно быть, был самым устрашающим обеденным залом, который я когда-либо видела. Высокий сводчатый потолок, достаточно высокий, чтобы вместить в него космический корабль, он нависал над толстыми деревянными конструкциями, подпирающими стены. Изящные канделябры и витражи, расположенные над белыми скульптурами бюстов, придавали готическую атмосферу обширному пространству. Как и на обеде в Дарриган-Холле, на длинных столах стояли ряды тарелок для запекания, но в Кавике их было вдвое больше — почти ошеломляющее количество вариантов, которые предлагало это место.
Учитывая пышное разнообразие, я остановила свой выбор на довольно жалком завтраке из тоста с авокадо и кофе. После разговора с Коннором я немного потеряла аппетит и после бессонной ночи так и не смогла его вернуть. Я подумывала сделать анонимный звонок в полицию и сдать Анджело, но кто знал, чем это обернется для Коннора, если они начнут копаться в сомнительных делах Анджело. Я не могла рисковать, что они сочтут его тоже в чем-то виновным.
Я решила оставить все как есть. В конце концов, от того, что я буду размышлять об этом, ничего не изменится.
Откусывая от тоста, я оглядела других студентов, пришедших перекусить. В отличие от средней школы, где меня считали неудачницей за то, что я сидела одна, Дракадия, казалось, принимала своих одиноких студентов, расположившихся по залу, не беспокоясь об их уединении. Некоторые занимались, пока ели. Другие листали телефоны. Несколько человек обедали в группах, но их скопления были немногочисленны. Странно, но в одиночестве я чувствовала себя менее одинокой.
После завтрака я пробежалась по кампусу и снова оказалась в Эмерик Холле на другом занятии, на которое я не записывалась — энтомологии с Лореттой Гилкрист. Поскольку именно она повлияла на мое зачисление, я не могла жаловаться, но надеялась произвести хорошее впечатление, если вдруг она будет иметь отношение к моей оплате за второй семестр.
— Мисс Веспертин?
При звуке женского голоса я откинулась назад, сгорбившись, чтобы достать ноутбук из сумки. Довольно привлекательная темноволосая женщина с седыми корнями, возможно, лет сорока, стояла передо мной, держа в руках фирменную черно-золотую кофейную чашку, ее глаза лучились улыбкой.
— Да?
— Доктор Гилкрист. — Она протянула стройную руку, которую я незамедлительно пожала. — Я вижу, вы приняли приглашение. Замечательно.
— Да, конечно. Спасибо вам за ту магию, с помощью которого выбили мне место здесь. Я благодарна и очень впечатлена. Кампус невероятный.
— Да. Как и ваша работа о Ноктисоме. — Обеими руками она подняла чашку и отпила немного жидкости в неподобающей манере для женщины, которая казалась хорошо сложенной. — Я нашла клинические аспекты абсолютно захватывающими. Скажите, у вас уже была возможность познакомиться с нашим проректором, доктором Липпинкотом?
— С проректором? Нет. — Я не могла представить себе причину, по которой мне бы это понадобилось — я даже не была знакома с проректором в Ковингтон Комьюнити. Может быть, у них его и не было, но мне показалось странным, что она спросила об этом.
— Я рекомендую вам записаться на прием. Уверена, он будет очень рад знакомству с вами.
— Хорошо. Я не знала, что проректор назначает встречи со студентами.
— Это не часто бывает, он очень занятой человек, но для вас, я уверена, он сделает исключение. — Ее глаза снова сощурились, она слегка хихикнула и подняла свою чашку, чтобы сделать еще один глоток кофе.