— Я... я мужчина...
Я зарычал.
— Выбирай свои следующие гребаные слова с умом, Дэкс.
Он молчал с таким видом, словно вот-вот обделается.
— Если ты уйдешь, скажи Селесте, и если я узнаю, что ты ушел, не сказав ни слова, я пошлю Буги найти тебя. — прорычал я.
— Э-э-э...я... в порядке. — пробормотал он, прежде чем убежать.
Я глубоко вздохнула, наблюдая, как он убегает.
Иногда я ненавидел управлять этим заведением и иметь дело с большим количеством идиотов.
Когда я вернулся в трейлер, было уже далеко за полдень. Когда я открыл дверь, играла музыка, и мужчина, который помогал мне управлять этим заведением, был в полотенце и пил воду на нашей маленькой кухне. Буги был не просто человеком, который помогал мне управлять этим заведением, он также был человеком, который был в моей постели по ночам.
— Привет, я все думал, когда ты собираешься вернуться. — сказал он, мягко улыбаясь мне.
Буги был полной противоположностью тому человеку, с которым, как я думал, я в конечном итоге встречусь. Он выглядел как ангельская модель. У него были золотисто-русые волосы, серые глаза, точеный подбородок, пухлые губы и тело, которому люди поклонялись. Он был светом в моей тьме. Если бы у него не было так много татуировок, он выглядел бы как все хорошее в этом мире, но он был далек от этого. В детстве он был запятнан, и из-за этого Буги был кем угодно, только не ангельским. Он был человеком-буги, который преследовал тебя по ночам и наслаждался твоими криками.
— Я поговорил с Адди. — сказал я, закрывая дверь.
Он поднял бровь, глядя на меня.
— Что она сказала?
— Что она любит пирог-воронку. — он напрягся. — И сегодняшний вечер будет другим, если мы этого захотим.
— Эта женщина пугает меня. — сказал он, потирая гладкую челюсть.
— Я знаю, меня тоже. — сказал я, забирая у него стакан, чтобы допить оставшуюся воду.
— Мы хотим, чтобы все было по-другому? — он закусил губу.
— Это всего лишь на одну ночь. — сказал я, потирая большим пальцем его губы, не давая ему прикусить их. — Возможно, она даже не появится сегодня вечером.
— Ты действительно думаешь, что это будет только на одну ночь? — он укусил меня за большой палец.
Я пожал плечами.
— Одна ночь, а потом она уйдет. Всегда есть шанс, что мы ее больше не увидим.
— Ты не будешь возражать против этого? Мы оба знаем, каким собственником ты становишься. — Буги поцеловал меня в подбородок.
— Ты не будешь возражать, видя, как я трахаю ее? С тобой все будет в порядке?
Не знаю, зачем я спросил, если уже знал ответ.
— Да ладно тебе, Кинг, ты же знаешь, мне нравится смотреть, как кто-то трахает тебя или скачет на твоем члене. — он задел зубами мою челюсть. — Это ты у нас собственник.
— Это потому, что ты мой, и я не делюсь. — прорычал я, зная, что это несправедливо, что я могу трахать людей, но ему не разрешалось.
Нашим негласным правилом было, что если мы и занимаемся сексом с кем-то еще, то только вместе.
— Только не говори мне, что ты не думал об этом? — он скользнул рукой по моей заднице.
— Представь, что бы она чувствовала, если бы мы оба погрузились в ее тугую киску.
Я вздрогнул от этого, это был не первый раз, когда я представлял себе это.
— Это заманчиво. — сказал я, отталкиваясь от его полотенца.
— Мы должны повеселиться. — он поцеловал мой пульс.
— А должны ли мы?
Я снова прижался к нему, чувствуя его твердый член.
— Я думаю, нам следует. — он застонал, когда я провел рукой по всей длине.
— Я подумаю об этом. — сказал я, быстро чмокнув его, прежде чем уйти.
— Ты придурок. — прорычал он.
Я усмехнулся, уже зная свой ответ. Мне просто нравилось трахаться с Буги и заставлять его немного извиваться. Сегодня вечером мы должны были поймать куклу, и я был чертовски готов к этому.
2
Буги
Кинг вел себя как последний засранец. Я знал, что он хотел ее так же сильно, как и я. Мы все еще часто говорили о ней, хотя видели всего дважды. В прошлом году мы были так близки к тому, чтобы поговорить с ней, но она уклонилась от наших ухаживаний, растворившись в ночи.
Если быть честным, я не знаю, что бы я ей сказал. Все, о чем я мог думать, это прижать ее к себе и узнать, как она кричит, когда кончает. Я вздрогнул от этой фантазии, следуя за Кингом, чтобы убедиться, что мы на одной волне, мы должны были быть вместе, чтобы это сработало сегодня вечером.
Это было нашим правилом, мы трахались вместе, если приводили с собой в спальню третьего. Я хочу сказать, это потому, что Кинг был собственническим ублюдком, но я тоже такой.
— Не будь мудаком, ты же знаешь, что хочешь ее. — я вошел в нашу спальню.
Он уже раздевался, чтобы принять душ в нашей дерьмовой ванной. У меня пересохло во рту от вида его горячего тела, выставленного на всеобщее обозрение. Кинг был стройнее меня, с широкими плечами, большая часть его тела была покрыта татуировками, но его тело было подтянутым, мышцы живота напряглись, когда он снял брюки. Он стоял там с ухмылкой, он знал, как сильно повлиял на меня. Прошло пять лет, а то, что у нас было, казалось, так и не сошло на нет.
— Ты что, не слышал, что я сказал? — он прошел через комнату ко мне.
— Ты знаешь, что нет, не используй свое тело против меня. — огрызнулся я, раздраженный тем, что отклонилась от темы.
— Эй, мне нужно в душ. — он ухмыльнулся. — Я не виноват, что твои мозги вечно в канаве.
Я зарычал.
— Я не думаю, что мы закончили нашу дискуссию.
— Я сказал, что подумаю об этом. — сказал он своим раздражающим, спокойным голосом.
— Этого недостаточно. — отрезал я, толкая его. — Она будет здесь...
— Я сказал, что черт возьми, подумаю об этом. — прорычал он, отталкивая меня назад.
Я был готов сорваться, когда увидел злой блеск в его глазах. Если он хотел поиграть, я бы тоже поиграл.
— Ну, думай быстрее. — прорычал я, прижимая его к стене.
Кинг быстро оттолкнул меня, пнув ногой, так что я упала на кровать. Мое полотенце распахнулось, когда он оседлал мои бедра. Наши эрекции терлись друг о друга, заставляя меня застонать.
— Ты такой сопляк. — отрезал он. — Если бы у меня было время, я бы наклонил тебя, отшлепал по этой заднице, пока она не стала ярко-красной, и жестко трахнул, уткнув лицо в матрас.
Я прижался к его члену, постанывая от трения.
— Тебе нравится моя дерзость, не лги, блядь. Кроме того, это звучит как приятное времяпрепровождение, а не наказание.
Он застонал, когда мы сдвинули бедра вместе. Я дернул его вперед для поцелуя. Кинг застонал мне в рот, сильно прикусив мою нижнюю губу, прежде чем сесть, схватив нас обоих в свою руку, плюнув на нас, чтобы смазать. Он гладил нас, покручивая рукой головки наших членов, что заставляло меня приподнимать бедра.
— Черт. — сказал я, приподнимаясь, скользя по его члену.
— Я думаю, ты мне больше нравишься таким, в моей власти, пока ты изнываешь от удовольствия. — простонал он. — Может быть, я найду свое освобождение и оставлю тебя нуждаться в нем на всю ночь.
Он схватил свой член, оставив мой лежать у меня на животе, пока сам поглаживал себя. Я положил руки на его бедра, потирая их вверх-вниз, удерживая себя от прикосновения к своему члену. Он трогал себя, глядя на меня сверху вниз и приподняв бровь.
Он насмехался.
Я вел себя спокойно, пока он целенаправленно не задевал мой член каждым движением руки. Поддразнивание было моей любимой игрой. Я мог бы заниматься этим всю ночь, за исключением того, что у нас была не вся ночь, и я был возбужден от мыслей о той девушке. Внезапно мое терпение лопнуло, я приподнял бедра, чтобы перевернуть его на спину.
— Какая же ты гребаная дразнилка. — прорычал я, хватая нас обоих, плюя на наши члены и поглаживая.
Я хмыкнул, толкаясь в свою руку, проводя рукой по головке наших членов именно так, как нам нравилось.
— Тебе повезло, что у нас нет времени. — простонал он, глядя на нас сверху вниз.