Ван Чех передал мне листочек, где были изложены обстотельства одного весьма щекотливого дела, предполагалось, что наша Аглая потерпевшая, точнее обвиняемая в превышении самообороны.
— Там психологический портрет прилагается. С рассказов родственников похоже, но… сейчас мне все понятно.
— Но тут же такая… мерзость.
— Мерзость, согласен, ты тоже от этого не застрахована. И Машенька и медведь мне тут понятны и рисунок тоже. И оральная агрессия тоже вроде бы вписывается.
— То есть получается ее украли, и…
— Да, — мрачно ответил ван Чех и сверкнул глазами яростно и злобно, — Но она молодец, находчива… Но вот теперь здесь, хотя это лучше, чем смерть, от разных неприятных лап. В конце концов, надо смотреть вперед и не останавливаться на прошлом. Она, кажется, теперь сичтает себя виноватой. Жертва всегда проникается симпатией к мучителю, может тут и влечение было. Естественно теперь Аглая себя винит, надо бы объяснить ей, что по чем и, думаю, тебе это удасться. А все потому, что ты девушка. Я даже приходить к вам не буду. Ей теперь еще долго мужчин бояться.
Главное внимай, Бри, чтобы она не стала клиниться в обратную сторону… Нам слабые на кое-что тоже не нужны.
— А так может быть?
— Все может быть. Пойдем дальше? Сегодня еще лауреат твой.
Глава 6
— А может быть позже?
— Когда позже? Ночью? Виктор не поймет.
— Я думала позвонить, чтобы Виктор привез мне ноутбук и мы бы начали терапию с Серцетом.
— Наш фантастический друг обойдется денек, — хмыкнул ван Чех.
— Тогда можно я завтра к нему пойду?
— Дорогая моя, — задушевно начал ван Чех, — ты сама составляла себе расписание, кто тебя за язык тянул.
— Но я не знала, что мне придет в голову эта мысль… Точнее, что Виктор мне ее подскажет.
— Ах, тут еще и Виктор замешан! — зааплодировал ван Чех, впрочем вполне скептически, — А я то думал, откуда в этой прекрасной головке такие чудовищные идеи. Не знала она… Не знала, — ворчал доктор, — А что ты вообще знала? Ты должна была надеяться, — нежно протянул он, — что эта мысль тебя посетит.
— Простите великодушно, — огрызнулась я.
— Прощаю, — смилостивился великолепнейший мой наставник, — Ладно не рыдай, поменяй с бухгалтером кого-нибудь местами.
Я посмотрела на свое расписание. Хрен редьки не слаще, что Британия, что Маус, специально их спихнула на один день, чтобы не иметь счастье растягивать общение с ними на всю неделю. Выходило не миновать мне чаши сией. Но пойду я к дер Гертхе, а что буду с ним делать? Идей у меня нет. Раз идей все равно больше никаких, пойдем по алфавиту.
— К Британии, — тихо сказала я.
Ван Чех сморщился, как урюк и недовольно выдал:
— Никого приятнее выбрать естественно не могла.
— А у меня прямо выбор есть.
— Ну, вообще-то теперь уже нет, потому что я так сказал, мучайся теперь с ними сама.
Он резко встал и как-то героически выставил свой роскошный нос. Профиль его был во истину великолепен — хоть на монетах чекань. Мелкая такая монетка Чеховка будет.
— Доктор, а в никогда не хотели запечатлеться в меди?
— Ты так низко меня ценишь, — печально вздохнул ван Чех, будто прочитав мои мысли, — не сиди! Поднимайся! Я тоже не хочу к ней идти! А меня еще и алкоголики ждут!
— Бедный, вы, бедный! — фыркнула я.
— Бедный, я, бедный! — радостно согласился ван Чех.
Мы мигом оказались возле палаты Британии. У меня в глазах задвоилось. В палате их было две, обе прекрасные, брюнетки с матово-бледной кожей и перкрасными мягкими глазами. Они одинаково обернулись к нам и одинаково же улыбулись. Потом я уловила, кто из них настоящая Британия, та, что улыбалась светски, только с видимостью доброжелательности, хотя и с хорошо деланой видимостью. Вторая кротко и очень ласково улыбнулась мне и чуть виновато доктору.
— Здравствуйте, — сложил губки бантиком доктор. — А вы кто? Мистический близнец? — бесцеремонно обратился он ко второй, — почему не во время посещений?
— Это моя сестра, — твердо сказала Британия.
— В анамнезе ничего не было о близнеце, да еще и однояйцевом, или дай угодаю, вас разлучили в детстве и вы теперь только встретились благодаря ментальной связи, — доктор раздражился и его понесло.
Сестра Британии встала и, виновато улыбаясь, молча, покинула нас.
— Тень сестры Британии, — недовольно откомментировал доктор.
Глаза больной горели таким праведным гневом, что ясно было, она пытается дать доктору установку.
— Бри, успокойтесь, — я подсела к ней и ласково улыбнулась.