Она решила сменить тему.
— Тебя отпустили или ты сбежал?
Он забрал электронную сигарету из ее пальцев и положил на стол.
— Если они хотели оставить меня на ночь в медицинском центре, то должны были использовать цепи.
— Ты не хочешь присесть?
Он огляделся.
— Нет.
— Тебя ищет служба безопасности? Мы могли бы зайти внутрь. — Она встала. — Мой брат и его жена уже легли спать. Они не услышат нас, если мы будем говорить тихо.
— Не здесь. — Он обыскал взглядом темный двор. — Ты пойдешь со мной?
Он был незнакомцем. Но колебалась она не поэтому. Он потерял женщину, которую любил, и пришел к ней. Ему нужен друг, с которым можно поговорить, и она готова стать для него этим другом.
— Мне нужно переодеться. Под халатом на мне пижама.
Он внимательно на нее посмотрел.
— Мы не пойдем далеко, и нас никто не увидит. Они могут искать меня здесь, так как ты хотела проводить со мной время.
Дана, быстро, решилась.
— Позволь мне, по крайней мере, захватить обувь. Я босиком.
— Не нужно.
Она ахнула, когда он внезапно оказался рядом с ней и подхватил ее на руки. Дана совсем не ожидала этого. Морн подошел к низкой стене и в один прыжок преодолел трехметровый кирпичный забор, отделявший дворик от парка. Она обхватила его руками за шею, почувствовав вибрацию, когда он приземлился. Меньше всего ей хотелось, чтобы он уронил ее на траву. То, что какой-то незнакомец уносил ее в неизвестном направлении пугало, но она постаралась не поддаваться панике. Пол всегда хорошо отзывался о Новых Видах. Он десятки раз рассказывал ей, что они были лучше людей, благородней, и среди Новых Видов нет преступников. Слова ее брата все еще звучали в ее голове, и она старалась дышать медленно и ровно. Морн, вероятно, не понимал, что совсем необязательно уносить ее в ночь.
— Куда мы идем? — Дана, оглянулась и увидела, как приглушенный свет на заднем дворе дома Пола стремительно отдаляется. Он жил рядом с парком. И она не знала, насколько большим был этот парк.
— Со мной ты в безопасности, — прошептал Морн. — Я просто хочу немного уединения и отнесу тебя туда, где офицеры безопасности нас не найдут.
Дана прошептала в ответ.
— Хорошо. Они ищут тебя?
Он тихо зарычал. И она истолковала это разочарованный рык как «да». Ветер задул сильнее, а на открытой местности не было ничего, что могло бы ему препятствовать. Ее шелковый, короткий халатик едва прикрывал бедра. И все же она не беспокоилась, что Морн станет с вожделением пялиться на ее обнаженные ноги. Он потерял женщину, которую любил, и тяжело переживал ее потерю. Он не какой-то мудак. Он был в трауре.
Внезапно, он остановился и развернулся, направляясь к темным силуэтам деревьев. Подойдя, наклонился и осторожно положил ее на самую нижнюю ветку, висящую всего в нескольких футах от травы. Дана отпустила его шею и поправила халатик. Он присел перед ней на корточки, так что их лица оказались на одном уровне.
— Станет ли лучше? Мне так больно.
Страдание в его голосе уничтожило последний из ее страхов.
— Да. Когда ты потерял ее?
— Она долго болела и медленно угасала. Она умерла несколько месяцев назад. — Он замолчал на мгновение, пряча лицо в тени. — Боль не ослабевает. А я злюсь.
— На нее, — догадалась она. — Она бросила тебя. Это нормально.
— Нет. — Зарычал он. — Люди сделали ее больной. Они тестировали на ней лекарства, и это разрушило ее внутренние органы. Она не смогла восстановиться даже при помощи специальных лекарств. Они просто продлевали ее жизнь. Она упорно боролась за жизнь, иначе умерла бы еще раньше. Она была такой смелой.
Дана догадалась, что все это связано с «Мерсил Индастриз». Она достаточно прочитала об этой фармакологической компании и знала, какие ужасные эксперименты они проводили над Новыми Видами, испытывали на них свои экспериментальные препараты. Ведь именно для этого они их и создали.
— Тех, кто сделал это с ней, арестовали?
— Их поймали. — Прорычал он еще тише. — Но это не помогло. Я все еще злюсь.
— Я не виню тебя. Это тоже нормально. — Она обняла себя руками за талию. Холодный ветер, казалось, продувал легкий халатик насквозь. — Думаю, что тебя гложет чувство вины, потому что она страдала. Мой муж цеплялся за жизнь, даже загибаясь от боли. Он не хотел оставлять меня. Полагаю, он боролся за каждый вдох, только потому, что знал, его смерть разорвет меня на части. У него был рак с метастазами в печень, почки и легкие. — Морн молчал. — Я чувствую себя виноватой, — продолжила она. — Было бы намного проще, если бы в самом конце он просто доживал остаток жизни на обезболивающих и перестал соглашаться на каждый курс лечения, который предлагали врачи. Мы оба понимала, что это не сработает, но ни один из нас не хотел признавать очевидного. Это было слишком больно. Как ты можешь отказаться, если знаешь, что потеряешь человека, которого любишь больше всего в жизни? Так думали мы оба.