Комендантша невольно присела на полусогнутых ногах и тихо промяукала нечто типа «Я просто это...», но меня уже понесло по ухабам негодования.
-Нет, в самом деле! Я тебе помог, чем мог, но не всё же в одну сторону одеяло-то тянуть! Я между прочим даже не имею представления, как эта Ливали выглядит, тычу чем-то в небо, хуже британских учёных! Единственный способ её найти – это почуять с помощью уз, которые мне тут уже, между прочим, без моего спросу навязали, и ходи Седар как можешь! Только если при этом тебя хватают за рукав и тянут в разные места неизвестно на кой фиг только потому, что скучно стало, то мы так ещё долго будем вилами на воде китайские иероглифы вырисовывать!!
-Сао, простите... что так... влезла, – еле слышно проговорила Ирина, и румянец на её щеках погас, словно смытый холодной водой. – Я совсем плохо с людьми умею общаться. Я… такая неловкая… простите. Я пойду, наверное. Не хочу мешаться.
-Пошла она! А ну, сядь, – я постучал кружкой с остатками чая по столу, посмотрел внутрь и допил остывший «Голден Ассам». – Телефон она мне свой написала, Марика. Сейчас вообще вызовем сюда в штаб твою сестру, нечего лишний раз отсвечивать на территории. Сиди! И молчи.
Ирина послушно кивнула и вновь опустилась в кресло, глядя в окно, где доплакивал куцый март и таяла очередная зима. Казалось, что её лицо отражает всё то, что было за стеклом. И ещё казалось, что я что-то слишком уж пристально наблюдаю за чередой выражений лица госпожи коменданта 7\1 корпуса Ирины Маркес. Как оно там отражает нашу бледную весну и всё такое. И чего?..
-И чего? – раздражённо спросил я вслух у телефона, который тоскливо и протяжно гудел в моей руке, словно поезд, заблудившийся где-то в тумане. Марика решительным образом не хотела следовать старым добрым традициям индийского кино и воссоединяться с сестричкой. И вообще хоть с кем-то соединяться. На сороковом гудке я понял это окончательно и бесповоротно, после чего дал отбой и глянул на Ирину. Она сидела в кресле, вцепившись в него всеми пальцами, как кошка когтями, и медленно покачивалась из стороны в сторону, закрыв глаза. Вид у комендантши был при этом довольно безумный. А я в который раз подумал, что долго с таким балластом не протяну. На Патрика её, что ли, спихнуть. Он у нас типчик смышлёный, найдет, чем девушку занять.
Пока не угас грозовой запал, я натыкал номер О’Филлона и попросил зайти.
-Господин директор хочет кофе? – сиропным томным голоском прощебетал Патрик, весьма неумело подражая нашей знаменитой звезде секретарского небосвода Диане Монти. – Слииивки, саааахер?.. Печеньки?..
-Господин директор сказал бы тебе, чего хочет, но тут в помещении дамы. Точнее, одна дама, – скорректировал я вполголоса, косясь на Маркес.
-Да знаю я. Подснежник этот занюханный, отсутствие присутствия, белая герцогиня в изгнании, – Патрик на том конце связи так энергично махнул рукой, что сшиб что-то с грохотом и импульсивно выругался. У него там, видимо, дам не было. Вообще ни одной. Предупреждая все мои дальнейшие восклицания, вредный физик объявил, – я знаю, что директорша седьмого дробь первого у тебя, потому что мне в «Еде» встретилась твоя Кса. И моли кого хочешь, чтобы вышеупомянутая Кса не встретилась сегодня тебе. Иначе у нас в Антинеле станет штук сорок Седаров. Формат двадцать на двадцать, толщина прежняя. Интересно, чем ты ваще думал, когда впускал эту овцу в кабинет? Хотя молчи... а то ведь скажешь.
-Невиноватый я, она сама пришла, – ещё более тихо и непримиримо огрызнулся я. – Она на самом деле не Сильва, она из Некоузья, как и наш Бонита, и вообще давай ты придёшь, и она сама тебе всё это донесёт до самых закромов мозжечка, чтобы я не искажал факты и события?
-Оргия в кабинете Норда? А ты затейник, высоколобый, не ожидал, – масляно хихикнул Патрик и отсоединился. Ффу, этого типчика, похоже, только могила исправит. И то если живьём закапывать.
Видно, не так уж сильно его вчера шарахнуло осознанием по темечку, если сейчас этот рваный кучерявый пудель опять скалит зубки в своём классическом оскале. Ну, ничего-ничего... смейтесь, уважаемый профессор, пока смеётся... Сейчас сдам ему Ирину, и О’Филлонский оскал быстренько перелиняет в улыбку Гуинплена. Я даже до кофеварки дойти не успею.
-Ирина, – позвал я, ловя ушами звуки из коридора: не слышен ли дробный топоток Патриковых лакированных белых штиблет.
-Ирина, сейчас придёт профессор О’Филлон, он с тобой побудет, пока я поищу Марику. Может, сходите вдвоём в кафе «Еда», там безопасно...
(Ага, и заодно Ксандья, если она все ещё ломает там Кареньины мебеля и швыряется холодцом в персонал, увидит тебя с Патриком и не снимет с бедного несчастного Сао скальп по всему телу).
-...в общем, он тебя развлечёт.
-Как скажете, Сао, – пролепетала Ирина, глядя на меня снизу вверх глазами больной бездомной собаки, и шмыгнула носом. – Простите меня.
-Всё, тихо, тихо, – я присел рядом на корточки, сжав комендантшу за дрожавшие плечи и глядя на неё в упор. – Я на тебя не злюсь, ты просто делай, что тебе говорят, и всё будет отлично... Когда нас много, мы на каждом километре. В смысле, чем чаще сеть, тем больше рыбы... ну...
-Понимаю, – Ирина бледно улыбнулась, смаргивая слёзы с пушистых светлых ресниц. – Я буду вас слушаться, Сао Седар. Во всём. Обещаю.
-Вот и славно, – обрадовался я и поощрительно чмокнул Ирину в солёную щёку – чисто по-дружески, не подумайте чего. Встал, потянулся, чтобы разогнать кровь и отделаться от неявного желания пойти и спрятаться под мягким пуховым одеяльцем. И пусть весь мир подождёт. Не хочу я совершать подвиги, предварительно не выспавшись. Хотя, нет. Я вообще не хочу совершать никакие подвиги... но кто об этом спрашивал?..
-Туки-тук... Что, Седар, лопнул с брызгами твой индусский дзен? Не дали нашей пуське спокойно лавра директорского пожевать?.. – за спиной скрипнула дверь, и на пороге нарисовался Патрик в нетипичном для себя нарядике: в каких-то старых, местами порванных джинсах и чёрной футболке с изображением атомного взрыва и надписью «Мы по-хорошему просили, выдайте зарплату вовремя».
-Тебя укусил Поль Бонита? – осведомился я с живым интересом, озирая представленную мне композицию. Патрик нежно осклабился в ответ:
-Не всем щеголять в белоснежном и жить в башне из слоновой кости, Сао. Новые реалии жизни, обильно поперчённой опасностями, как-то требуют пересмотра привычного уклада, не находишь?..
Я поёжился, ничего не ответив: кажется, профессор увидел в моих глазах то самое вымечтанное пуховое одеяльце. Дать бы ему Никеля всем пучком нюхнуть, мигом перестанет скалиться над моим желанием не влезать в самое пекло. Пока, правда, из всего пучка могу предложить ему одну Маркес, но и то хлеб: избавлюсь от двух докук одним махом. Растекаясь по полу сахарной лужей, я подвёл Ирину к профессору:
-Знакомьтесь, это Патрик О’Филлон, на ближайшие сутки твой покровитель и защитник. Патрик, это девушка из Никеля, противостоявшая тому самому человеку, что сейчас охотится на нас и пытается захватить Антинель. Мы знали её под именем Сильвы, но на самом деле её зовут Ирина Маркес, – комендантша тускло улыбнулась, глядя на Патрика исподлобья. Кажется, он ей чем-то не нравился, но возразить робкая Ирина боялась. Ничего, стерпится – слюбится, это всяко лучше, чем в одиночку попасться чернявкам. Хотя чувства Ирины касательно нашего кучерявого макаронника я всецело разделял. Если бы не военное положение, срать на одном поле с Патриком бы не сел.
-А кстати, – довольно некстати встрял О’Филлон, галантно чмокая Ирине ручку и поводя глазами по обстановке кабинета, – а где этот твой кошмар с улицы ввязов, а также залазов с распробом? Ну, Садерьер? Или ты на него так гавкнул на инаугурации, что он теперь от нового директора по углам прячется? Я думал, Деня тут уже сепетит вокруг тебя с ружжом, пасёт как зеницу ока... Вообще не знаю, как его Норд терпел? Садерьер любой дырке затычка, он же даже в мой корпус прощемился, жёнку свою ко мне подкидышем оформил. Странно, что он тут не крутится.