Помолчав немного, Рыжик с поневоле вырвавшимся вздохом закончил:
-Проблема с чудесами не в том, что они не происходят, а в том, что на них нельзя рассчитывать.
Арина опять слегка встряхнула спутанными чёрными волосами, но ничего не сказала. Ей страшно хотелось поспорить с этим неживым, но и не мёртвым существом. Но она каким-то дальним, очень холодным и очень логичным уголком разума понимала: Рыжик прав, пусть эта его правда и горька, словно грейпфрутовый сок. Может быть, именно поэтому ей и хотелось спорить?..
-Норд... прости меня, что опоздала, – едва слышно произнесла Мария, закрывая лицо ладонью.
Рыжик не отозвался, словно и не слышал... а может быть, он и в самом деле уже не слышал.
В салоне «Паккарда» повисло удушливое молчание; потом Майло, высунув взлохмаченную голову из-за спинки сиденья, как-то робко спросил у прячущей лицо Оркильи, коснувшись её руки:
-Мария... спой ещё, пожалуйста. Ты так красиво поёшь... а? Пусть вот и Арина послушает... я тебя очень-очень прошу.
-Хорошо, Майлик, – со вздохом согласилась она, потерев подбородок о плечо. Поймала тёкшую где-то на ветрах, в ночной вышине, мелодию – и запела, закинув голову и отщёлкивая ритм пальцами. Майло по-прежнему не понимал ни слова... но теперь он понимал кое-что ещё.
Они с Ариной Арахис обменялись почти что дружескими взглядами – что-то вроде рукопожатия или даже поцелуя в щёку.
Кое-что очень важное.
====== 39. Сорока-воровка ======
Мерцающий город, россыпь бриллиантовой пыли на тёмной земле, неспешно проплывал мимо старого трамвайчика. Холодный белый блеск галогеновых ламп широких проспектов – как лезвие ножа для пожилой пары: муж и жена, не в силах сдержаться, морщились, отвернувшись от окна. И как драгоценность для Нарциссы, жадно приникшей к прохладному стеклу щекой и ладонью. Под кожей пели и звенели медные нити, впитывая энергию города. Она давно не была в Никеле – года два-три, и сейчас принципалку изумляло, насколько сильно изменился город за это время. Нарцисса помнила Никель зачуханным, еле выживающим на довоенных коммуникациях городком, где в заводских цехах, чтобы хоть как-то протянуть в кризис, делали не заряженный металл, а всё подряд – начиная от плохонького майонеза и заканчивая прищепками для белья.
Сейчас центр города украсился ожерельями прозрачных огней, и даже попадавшиеся изредка брошенные дома уже оделись в строительные леса и сетки: шла реконструкция. Нарцисса не смогла сдержать улыбки. Подумать только, как Элен Ливали удаётся вдохнуть новую жизнь в эти тихие провинциальные городки вроде Никеля или Кирпичного... Был же натуральный ужас, без слёз не взглянешь. Интернат, в котором пропадали дети. Интернат, в котором приходилось самим варить топливо для дизель-генераторов... Да, и она там жила... брр.
Иногда Нарциссе делалось до комка в горле жаль всех детей староверов, которые из-за придури родителей были лишены тех благ, что давало им лёгкое электричество. И сейчас, глядя, как стайка детворы в разноцветных пуховичках играет в снежки в каком-то сквере, Нарцисса почти отвлеклась от мыслей о том, куда и зачем она едет. «Осторожно, двери закрываются, следующая остановка – Стеклянный мост», – поведал бесполо-дружелюбный голос из динамика.
-Ну, наконец-то, – пробормотала кондуктор себе под нос, присаживаясь на своё место. Нарцисса метнула в неё быстрый злой взгляд, но уязвить не смогла. Молодая крашеная блондинка посмотрела в ответ с каким-то чуть ли не весёлым изумлением. Весь её вид словно говорил: «С медью под кожей суёшься в Старый город – и ещё скалишься? Ну-ну...».
Нарцисса нарочито громко фыркнула, не желая показывать мгновенно обжёгший её испуг. Но всё же предпочла не нарываться, и уставилась в окно на кривые, сбегающие вниз, к оврагу, улочки со старыми двухэтажными домами. Ближайший колодец лёгкого электричества теперь – на той стороне моста, в самом сердце территории староверов, на аллее Прогресса. А это ещё три остановки... Лучше уж потерпеть и промолчать. Глупо из-за сиюминутного желания что-то кому-то доказать проваливать столь важное поручение.
«Найди дневник ведьмы и уничтожь его... – вспомнила Нарцисса приказ Элен Ливали. – Иначе эта книга уничтожит меня». Для принципалки эта опасная вещь среди течений мира была похожа на бордовое аморфное пятно с жалами-жгутиками. Её хотелось как можно быстрее размазать туфлей по асфальту, пока не напала. Найти эту штуковину будет несложно – дневник был виден на ткани мира жирным оттиском даже отсюда, через несколько кварталов. А вот уничтожить... «Интересно, – подумалось Нарциссе, – а как именно Элен Ливали убила ту ведьму?..».
Трамвай меж тем неспешно простукал по дамбе и въехал на перекинутый через овраг мост.
Стеклянный мост... Никто не знает, кто и как создал эти прозрачные опоры и несущие, что вот уже без малого полвека нитями нетающего льда связывают две части города. Как будто мост вырос из склонов оврага, словно гриб или лишайник. Вместе с рельсами для трамвая и тусклыми фонарями в металлических абажурах. Говорят, что во время сильных ветров Стеклянный мост поёт – и от этого пения, которое нельзя услышать, люди сходят с ума и бросаются вниз... Будь Нарцисса чуть моложе или неопытней, она бы скорчила гримаску и сказала «Пфы! Детские страшилки».
Но вторая принципалка хорошо знала цену таким вот страшилкам: в каждой из них, пусть самой нелепой, непременно скрывалось тёмное ядрышко реальности. Зачастую куда более жуткой, нежели выдумки. Таковы их земли, где на половине территорий первична идея, а не материя...
Нарцисса устало прикрыла глаза. Здесь, в этом уголке Никеля, лёгкого электричества было мало, и ей хотелось свернуться в клубочек, чтобы удержать в себе запасённую впрок энергию. Почти не вслушиваясь, она отрешённо следила за перекатывавшимся рядом ручейком беседы. Пожилая пара, блондинистая кондукторша и симпатичный мужчина средних лет вели обычные для малознакомых людей переливания из пустого в порожнее. До принципалки долетали обкатанные в бессчётных беседах, какие-то уютно-бытовые «Как детки? Моя вот дурында еле на четвёрочки вытянула, да и то там больше учительница постаралась», или «А Альбин-то, зараза такая, с завода упёр моток медного провода, и в запой ушёл со страху...».
-...ведьма с востока, – внезапно вторгся в вязкую дрёму Нарциссы голос мужчины. Принципалка заметно вздрогнула и невольно скосила на пассажиров тёмные глаза. Мужчина меж тем, увлечённо жестикулируя, продолжал, – у неё волосы цвета неба на рассвете, как розовое золото, и она ещё юная совсем, только какая-то... словно рыбка во льду. Очень, очень красивая, но неживая. Шла босиком по мостовой, ветку свою несла. И вид такой... взгляд внутрь себя, и будто что-то ищет там. Внутри.
-Да вы что-о-о, – со вкусом протянула кондуктор, упираясь локтями в колени и подаваясь вперёд всем корпусом. Вид у неё был жадный, как у кошки под забором рыбоконсервного завода.
-А где вы ведьму видели-то? Давно?
-Да и получаса не будет. У нас на Сортировочной, у пятой подстанции, где остановка этого... альтернативного трамвая, – мужчина вдруг смутился и почесал щёку пальцем. – Я ведь на нём езжу иногда, сейчас с междугородним сообщением вообще как-то непонятно... А алюминиевые трамваи хотя бы по графику ходят, и добраться можно по всему клину, хоть от Края Мира до Тёмных Полей. Хотя сегодня они вообще не ездят, потому что Открытие вод на Озёрах. А я и забыл совсем, только зря там прождал полчаса, потом уже дошло, когда ведьму увидал. Так-то она бы к рельсам и близко не подошла, все знают, что между трамвайщиками и ведьмами вражда похлеще, чем у нас с этими...
сторонниками прогресса. Ну что, пришлось мне домой возвращаться, не солоно хлебавши. Сейчас перекушу, и попробую на междугороднем уехать, если билеты остались.
Все оживлённо заговорили про проблемы с транспортом и про много наобещавшего, но мало сделавшего главу города, и, кажется, забыли, с чего начали – а Нарцисса осталась сидеть прямая, как швабра. Она невидяще смотрела в окошко на наплывающий из темноты другой край оврага с его старыми кварталами и белыми свечками водонапорных башен, и не шевелилась. Восточная ведьма что-то ищет в Никеле! И это тогда, когда в Никеле кое-что ведьмино ищет и сама Нарцисса! Нефть на губах, как плохо... Ладно, хотя бы – кто предупреждён, тот вооружён. Было бы куда хуже, не окажись сейчас в трамвае этой общительной компашки староверов. Однако поставленная задача делается час от часу сложнее.