- Папа римский Бенедикт VI призвал воющие стороны прекратить использование биологического оружия, как угрожающего всей жизни на планете. – Ведущая куталась в черную, непонятного цвета, хламиду и весь репортаж оттарабанила упершись носом в бумажку на столе. – Стороны признали справедливость и согласились провести очередной раунд переговоров о перемирии, под эгидой президента…
- Ты хоть понимаешь, что происходит? Это – угасание европейской цивилизации!
- А тебе-то не пофиг? – Я уставился на Нику. – Вообще не насрать, сколько они друг у друга народа перебьют? Пусть режут друг друга, нам-то что с того? Какая нам разница, поработят европейские народы турецкие, сирийские и мозамбикские мигранты или они вырежут друг друга в религиозных войнах, как делали это уже две тысячи лет? Мне вот, например – насрать.
Я забрал из рук Ники пульт и переключил канал на мультики, назло ей.
- Но ведь это – твоя вина!
- Ника… И ты, и Заря, вы наслушались драконов, но напрочь отказываетесь открывать глаза. Ни десять грамм, ни килограмм пищи богов не приводит к войне. И не приведет, если разумные существа – разумны. Амброзия – просто повод, не более того. И не сейчас, так через год, это бы вылилось в еще большие проблемы. Ты присмотрись, три президента носятся, как угорелые, призывая сесть уже за стол переговоров. Наш, вон, миротворцев собрал, на пару с казахстанским открыл «Поселения дружбы», а что в результате, напомнить? Все как грызлись, так и грызутся, никто мечи в орала перековывать не собирается!
- Но виноват-то ты!
Я махнул рукой.
Бесполезно.
Это как зомби, тянущий одно-единственное слово – моо-о-о-о-о-о-о-о-о-згии-и-и-и-и!
- Это же можно как-то остановить?! – Ника плюхнулась в здоровенное, на мой взгляд неудобное, сери-синее кресло. – Ведь должны же быть рычаги…
Я, мысленно, схватился за голову – вот только разговоров о политике мне в спальне не хватало!
В прочем, последний месяц, в этой спальне никто и не спит-то толком.
По крайней мере – я.
- Чтобы остановить, надо хотеть остановиться. – Заря вошла в спальню с подносом в руках, правда, пустым и принялась собирать грязную посуду, расставленную на прикроватных тумбочках. – А они – счастливы! Они счастливы резать друг друга после стольких лет фальшивых улыбок, после десятилетий превозношения одних над другими. Они делят территории, а не амброзию.
Вот, вроде и умная девочка, а я на нее до сих пор зол!
И вроде и не за что, а не могу, при виде Зари меня трясет и колотит.
Повернувшись ко всем спиной, отошел к окну.
И на улице – просто дождь, что радостей не добавляет.
И александрит на пальце опасно посверкивает и греется, предупреждая, что вот-вот что-то случится.
- Макс! Мехна приехала! – Вместо Лешеньки у меня теперь Санек.
Веселый и доброжелательный – внешне, а внутренне – спокойный и рассудительный.
- В зале все готово! – Подпрыгнула Заря, получив такое же предупреждение по своим каналам. – Идем туда…
… - Да вы охуели, обе! – Мехна аж привстала со своего места, а вот обе моих красавицы, как-то дружно вжались в свои стулья и растеряно переглянулись.
- Мехна! – Я предостерегающе вздохнул и покачал головой. – У них есть право на свое мнение…
- Выйди-ка отсюда… - Мехна просто на глазах из милой старушки превратилась в настоящую главу Рода. – Пожалуйста!
А, собственно, чего я теряю, оставляя женщин наедине? Ну, устроят они заговор – так я об этом тут же узнаю. Договорятся «слить» мою семью – сдохнут еще в процессе договоров.
Отодвинул стул и пошел к выходу.
- Иди-иди… - Напутствовала меня Демидова-совсем-теперь-старшая! – А я тут… Мозги слегка покомпостирую…
- Только слегка. – Я честно попытался хоть как-то разрядить обстановку, но стало только хуже.
- Не учи мамку мозги ебать! – Мехна, кстати, тоже полыхала гневом. И «Тень», и александрит такое сейчас четко передают, так что…
Надеюсь, я не стану молодым и красивым вдовцом?!
Уже закрывая дверь в зал, услышал самый настоящий рев львицы: «Да вы совсем тут охуели, две прошмондовки?! Вы какого хуя из себя тут…»
Дальше я плотнее закрыл дверь, понимая, что некоторые разговоры лучше не слушать!
Спустившись в подвал своего свежепостроенного особняка, «хлопнул» на закрытую территорию, совсем никак не соединенную с внешним миром и оказался еще метров на двадцать ниже, почти уже в скальном основании, в котором и построил свою личную тюрьму для, пока еще одного, заключенного.