Н-да-а-а-а, И Ника, и Заря, и теперь вот, Янка…
Все любительницы бросить белье там, где их настигло желание!
Эротично.
Но блин…
Я вспомнил, как Заря с Никой, когда мы помирились, взялись за старое, раздеваясь в машине и…
Я помотал головой, отгоняя наглые видения и поплелся спать, надеясь, что моим красавицам чего в голову не втемяшилось, а то…
Все-таки, втемяшилось!
Дверь в спальню оказалась закрытой.
«Ну, и-и-и-и-и!» - Я мысленно махнул рукой и ушел в тень…
…- Вон! Вон! Вон! – Кричали голоса.
В меня тыкали пальцами, в меня бросались камнями, норовили столкнуть в канаву или, зачерпнув грязь, кинуть в лицо.
- Вон! Вон! Вон! – Скандировала толпа, выгоняя меня прочь из города и веселясь, что кому-то плохо.
Фыркнув, закутался в пыльный дорожный плащ и накинул на голову капюшон.
Что мне крики толпы, их проклятия или признания, сейчас важно не это.
Тень, тень моя, тянущаяся от ног моих от заката к рассвету, коснулась городских ворот и скривилась, размылась в игре факелов.
- Тури Мак Обер! Ты изгоняешься из святого города Хольм! – Стражник, покосился на толпу и пожал плечами. – В общем… Иди-ка ты уже!
- Мои следы продержаться три дня. – Я наклонился к стражнику, единственному, кто остался в этой толпе человеком. – Захочешь жить – пойдешь по ним.
Я вышел за ворота и пошагал по толстому деревянному мосту, перекинутому через уже давно сухой ров.
Горожане замерли в проходе, радостно завывая – ведь снова добро победило зло!
Я поежился, вспоминая городское «добро», где подворотни засраны, где под забором насилуют молодку, а по другую сторону выворачивают карманы посыльному, что решил срезать дорогу.
«Добрый городок», право слово!
- Тури! Тури! Тури Обер! – Женский голос, высокий и чистый, донесся откуда-то слева-сбоку, из сухого рва. – Тури!
Пришлось идти и смотреть, кто же там поминает моя имя в суе.
А, ну, да…
Стоило сразу догадаться…
Увернувшись от комка грязи, брошенного женщиной мне в лицо со дна рва, чуть не повертел пальцем у виска – Дженна, конечно, женщина сильная, красивая, но тупа-а-а-а-а-а-ая!
Миновав мост, сошел с утоптанной дороги и углубился в лесок, специально оставляя за собой следы – через день-другой до стража дойдет, что творится нечто ненормальное и он побежит прочь, главное, чтобы успел.
Потому что через три ночи в этом мире все изменится.
А уж к добру или к худу поменяется, то мне неведомо…
И снова тот же женский голос!
- Дженна… - Как же ты меня достала-то! – Честно кричу я зеленой листве, скрывающей от меня мою преследовательницу. – Уйди уже! Останься в городе, найди мужа, роди детей и помри дородной старухой!
- Ты слишком мало страдал, Тури! – Сквозь зловещую зеленку донесся злобный шепоток женщины. – Я стану твоим голосом, твоим ужасом, твоим ужасом!
- Спасибо, я уже был женат! – Я пошумел ветками и сделал шаг назад, прижимаясь к теплой и шершавой коре дерева.
Вдох-выдох и…
Вот уже женщина легко бежит по лесу, догоняя меня и идиотски смеясь при этом…
Эх-х-х, а ведь хороша!
Ей бы сменить ее безумный смех на тихую улыбку, а грязную кожаную броню на тонкое платье и…
Но, тогда она не будет Дженной-морковкой, Дженной-слетевшей-с-катушек, Дженной-помешанной.