- Господин Кореев? – Вошедшего полицейского корежило называть меня господином и в этом, как ни странно, я его понимал.
- Проходите, присаживайтесь… - Радушно предложил я, понимая, что сегодня со мной не собачиться пришли.
- Вынужден отказаться. Но, благодарю. – Мужчина достал из-за пазухи пухлый пакет и аккуратно положил на стол передо мной. – Здесь, разумеется, не оригиналы, но общую суть вы поймете!
Чуть заметно мне кивнув, опер развернулся и к выходу из кабинета, но на самом пороге замер.
- Ты ее не уберег, так хотя бы зачисти… - И вышел вон.
- На опера мало похож… - Пожал плечами мой верный телохранитель, доставая из кармана сканер и поводя им над пакетом. – Все чисто…
Первая же выпавшая из пакета фотография заставила меня слегка покраснеть – молоденькая Ника явно была без комплексов, впрочем, с возрастом их стало еще меньше…
Раскрыв обычную, картонную папку бегло пробежал глазами первый абзац и…
- Завари-ка, Саня, кофеечку, я тут надолго…
Шелестели страницы, ксерокопии фотографий и документов перелетали слева направо, заставляя меня то бледнеть от ярости, то краснеть от собственной глупости.
Н-да-а-а-а-а, рановато мне с большими дядями и тетями сисями-писями меряться, ой, как рановато!
Привычно сожрав гематогенку, прихлебнул кофе, подстегивая организм на ратный подвиг и доблестный труд.
Н-да-а-а-а-а, не ожидал от Ники такой подляны, совсем не ожидал, но…
Много, слишком много во мне осталось человеческого!
Да и просчитать меня можно на раз, как оказалось!
Дочитав страницу, дал себе зарок – людям больше не помогать.
По крайней мере – бесплатно не помогать…
- Шеф… Может, в люлю? – Санек тихонько напомнил мне, что режим я уже нарушил немеряно и что усугублять не стоит.
Глянув за окно, вздохнул.
Первые лучи солнышка, уже зимнего, хотя и осень за окном, прорывались над макушками высоток недалекого спального района.
И пусто было на душе – хоть волком вой!
Н-да-а-а-а, а ведь я теперь отлично понимаю тех вампиров, что собравшись силами выходили под рассвет, прерывая линию жизни.
Теперь-то я их точно понимаю!
- Чутка осталось, Сань… - Я вновь углубился в полученные документы, «добивая» до уже почти понятного мне, финала.
Странная штука жизнь, ей-ей, странная.
Ника, что пришла следить и ставшая родной.
Заря, которая много о чем могла рассказать – да и рассказала бы лучше, дурочка! – но предпочитала вытягивать все молча, стиснув зубы.
Ну и я, «недокусок», так и оставшийся человеком.
Хороша компашка, блин.
Закрыв папку, покатался в кресле по комнате, разгоняя кровь и прикидывая, что же теперь со всем этим делать.
- Саня… На пару суток меня ни для кого нет! – Я взял со стола папку и сунул в сейф, откуда она махом перекочевала в один из личных тайников старейшины «ПСА», добраться до которого могу только я. – Скажешь, что снова поплохело, вызвали Таньку и она меня обколола по самые помидоры, чтобы я не дергался и спал.
- Понял. – Санька вздохнул. – «Жене сказал, что у любовницы, любовнице – что у жены… А сам на чердак и учиться, учиться, учиться…»
- Нечто типа вроде… - Усмехнулся я, закутываясь в тень и рывком оказываясь…
Да, этот тайник я нашел уже в дневнике, Старейшина делал его в тайне даже от своей феечки, стаскивая в него диковинки, которым в руки людей, а уж тем более – нелюдей, лучше не попадать.
Тридцать на тридцать и на три с половиной, совсем не похоже на остальную гигантоманию, но вот стеллажи, покрытые пыльными плитами горного хрусталя, под которыми дремали предметы…
Точнее – ПРЕДМЕТЫ!
Шесть рядов.
Два яруса.
Две с половиной тысячи экспонатов.
И просто тонны вездесущей пыли!
И только две строчки следов – одни от моих еще ног, а другие – уже от моих колес.
- Трашанэр! Хоол! – Два слова, появившиеся в голове непонятно откуда, запустили систему очистки тайника, в одно движение собравшую почти вековую пыль в плотный брусок, который исчез, оставив после себя только запах озона.
Под потолком и на стенах замерцали, набирая мощность, «фонарики фей», заливая тайник приятным, хотя слегка и излишне желтоватым, светом.
В висок вонзилась полуметровая, раскаленная игла и растаяла, оставив после себя информацию по каждому артефакту.
«Вроде Старейшина был француз, но вот педантичность и дотошность у него точно – германские!» - Я откинул голову на подголовник своего инвалидного кресла и принялся изучать краткие описания своего тайного имущества.