Внутри магазина оказалось много детей. Одни сидели на полу, перелистывая толстенные журналы манги, другие переставляли товары на полках: ватные палочки, одноразовые бритвы; кто-то, засунув голову в морозильный шкаф, изучал ассортимент мороженого. Аккуратно обходя детей, я добралась до кассы и вытащила из сумки конверт с квитанцией и деньгами. На кассе единственная работница, пожилая женщина с крашеными каштановыми волосами, взяла у меня квитанцию, проштамповала ее и попросила заплатить семьдесят четыре тысячи иен. Я достала купюры из конверта, который взяла в доме свекрови, — пять бумажек по десять тысяч иен. Это все, что там было. Пятьдесят тысяч иен. Я полезла в свой кошелек, в нем лежала еще десятитысячная купюра. «Извините, вы сказали семьдесят четыре?» — «Да». Она показала мне квитанцию. Все верно. Это был платеж на счет какой-то фирмы, названия которой я никогда не слышала. Опыт подсказывал, что обычно такие названия бывают у магазинов или фирм-производителей здорового питания. «Извините, у меня столько нет…» Женщина на кассе уже поставила на платежку печать с сегодняшней датой и поэтому смотрела на меня с нескрываемой досадой. На вид ей было столько же или даже чуть больше лет, чем свекрови. Ее шея, выглядывающая из воротничка веселенькой униформы, была покрыта морщинами. «У меня нет столько наличных. Я сниму в банкомате», — сказала я. Женщина недоверчиво покачала головой: «Прямо сейчас?» — «Ну да, у вас же тут должен быть банкомат». Она слегка улыбнулась и сказала: «Вон там, рядом с принтером». Ну да, как в любом филиале этой сети по всей Японии. Я достала из кошелька карту и направилась к банкомату, но оказалось, что подойти к нему было невозможно. В проходе, у стойки, где стояли журналы манги, не запечатанные в пластиковую упаковку, столпились дети — по виду первоклашки и второклашки, но, может, среди них были дети и помладше. Они так погрузились в свои комиксы, что совершенно меня не замечали. В магазине играла музыка. Может, радио, а может, запись. Я знала, что это очень популярная сейчас песня, но понятия не имела ни как она называется, ни кто ее поет — по голосу даже не догадаться, мужчина это или женщина. «Извините, дети, мне нужно пройти», — сказала я. Ноль внимания. Я обернулась и посмотрела на продавщицу, но она была чем-то занята и не заметила мое затруднение. «Эй, вы меня слышите?» Они стояли и сидели неподвижно, двигались только их пальцы, быстро перелистывающие страницы. Маленькие рты были приоткрыты, глаза перебегали с картинки на картинку. «Дети! — услышала я мужской голос. — Что вы встали на дороге? Пропустите, человеку пройти нужно. Видите автомат? Сейчас тетя достанет из него деньги».
Внимание детей тут же переключилось на меня. У них у всех в уголках губ было что-то белое — типа сахарной пудры — с характерным сладковатокислым запахом. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто за меня вступился, и увидела мужчину средних лет в белой мужской сорочке и черных брюках. Он был не очень высокий, худощавый. Мужчина стоял с независимым видом, уперев в бока руки, в одной из которых он крепко сжимал толстенный, как энциклопедический том, журнал манги, — стоял вполоборота, почти спиной ко мне, только лицо было повернуто в мою сторону. «Мы вам мешаем? Вам не пройти?» — раздались со всех сторон тоненькие голоса. Дети повскакивали с пола и сгрудились вокруг меня. Шортики, сарафанчики; несколько детей — в открытых сандалетах, ногти на пальцах ног — совершенно черные от грязи. «Простите, я пройду». Не спуская глаз с детей и мужчины, я подошла к банкомату. Засунула карту в щель и хотела набрать ПИН-код, но дети столпились прямо возле меня и внимательно смотрели, что я делаю. Маленький защитный козырек над панелью набора номера от детей не спасал. Они были слишком низкого роста. Эти дети прижимались ко мне со всех сторон, как к родной, выглядывали из-под моей руки, с любопытством взирая на монитор банкомата. «Послушайте, не могли бы вы отвернуться?» — «А почему-у?» — «А заче-е-ем?» Я думала, в наши дни даже дети знают, как работает банкомат, но, может, они и правда еще слишком маленькие. Весь их недавний интерес к манге улетучился, и теперь они смотрели только на меня. Так что, пока я набирала ПИН-код, мне пришлось прикрывать панель набора свободной рукой. Потом я нажала на экране надпись «Выдача наличных», ввела цифры «24 000» и нажала «Подтвердить». Взяла из автомата банкноты. Мне показалось странным класть деньги в кошелек, и, зажав их в руке, я пошла на кассу. И тут кто-то из детей крикнул: «Сэнсэй!» Сэнсэй? Мужчина в белой сорочке кивнул мне и улыбнулся, показав все зубы. Я машинально кивнула в ответ. Сэнсэй? «Сэнсэй, у этой тети очень много денег! У нее бумажка в десять тысяч иен!» Остальные дети засмеялись: «Десять тысяч! Десять тыщ!» Мужчина страдальчески улыбнулся: «Это и правда немало, но вы забыли, что о таких вещах нельзя кричать на весь магазин. Так что тсс, молчок!» — «Тсс? Тсс! Тссс!» — Дети громко зацыкали, запрыгали, мужчина рассмеялся, и они начали смеяться вслед за ним. И я тоже засмеялась. Только женщина на кассе осталась безучастной. Она равнодушно взяла у меня деньги, быстро пересчитала их, а потом еще раз, медленнее — так, чтобы я все видела. Ну что ж, сдачи на мороженое, похоже, не осталось. За то время, что я работала, мне удалось скопить не так уж много денег. А теперь я была безработной, и последнее, что входило в мои планы, — это трата сбережений. Но что я могла сделать? О чем вообще свекровь думала? Наверное, просто очень спешила.