Следующий серьезный дождь прошел только месяца через два после нашего переезда. За это время было несколько сильных, но кратковременных ливней, иногда просто немного накрапывало, но в целом ничего особенного. Стояла невыносимая жара. Если бы два месяца назад не выпало такое аномальное количество осадков, наверное, уже давно наступила бы засуха. Впрочем, как знать — воды в реке и в местном водохранилище вполне могло хватить и без того. Когда начался ливень, я, чтобы нас не залило, закрыла окна во всех комнатах. Из западного окна на втором этаже — оно выходило на дом родителей мужа — я увидела дедушку. Одетый в дождевик, он что-то делал в палисаднике. Я остановилась у окна и попыталась осмыслить увиденное. Дедушка стоял под проливным дождем и поливал палисадник из шланга. Он водил рукой из стороны в сторону, и синий шланг змеей извивался в сумраке нескончаемых серых струи. Я хотела выйти к дедушке, сказать ему что-нибудь, но что? А даже если бы я нашла подходящие слова, вовсе не факт, что он меня услышал бы. Я задернула занавески и спустилась на первый этаж. В маленьком саду, заливаемом дождем, пятачки открытой земли превращались в грязевые болотца. Дедушка был виден и отсюда. Бетонная стенка, разделявшая участки, не заслоняла обзор. Я задернула занавески. Потом села на диван с журналом «Работа» просматривать вакансии, хотя особо не надеялась найти что-то подходящее в пределах пешей доступности. В основном в нашем районе требовались фармацевты и медсестры. И еще водители грузовиков. Но я не умела водить грузовик. А вот офисные служащие и даже продавцы или кассиры на полставки были не востребованы. Я отложила журнал и пошла на кухню. Там я немного посмотрела на дождь из маленького окна — единственного в доме, откуда не было видно дедушку. Зато была видна улица. Совершенно пустая — никто никуда не шел и не ехал. Окна в доме были закрыты, но звук дождя наполнял все пространство. Цикады молчали, как всегда бывает, когда идет дождь. Интересно, если цикада выползет из земли во время затяжного ливня, который будет идти и идти… она умрет, так ни разу и не позвенев? И тут зазвенел дверной звонок. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности и пошла открывать. За дверью стояла Сэра; по низвергающимся с неба потокам было видно, что дождь только усиливается.
«Добрый день. Льет как из ведра! — сказала Сэра. — Дождь — это, конечно, хорошо, но его как-то слишком много». Она сложила свой черный зонт. Это был большой зонт, с которым обычно ходят на службу деловые мужчины. Я пригласила ее войти. Она остановилась на пороге и спросила: «Ты уверена? Я же тут все намочу. У меня ноги совершенно мокрые». — «Что вы! Входите, пожалуйста. И еще раз спасибо вам за помощь в прошлый раз». Сэра вошла в прихожую и прислонила зонт к стене у двери. Хоть она и сказала что-то о промокших ногах, ее обувь, особенно учитывая сегодняшние погодные условия, выглядела практически сухой. На плече у нее висела холщовая сумка, тоже на вид совсем не мокрая. «Не стоит благодарности. А как дела у Мунэаки? Вижу его машину только очень поздно вечером. Работает допоздна? Прямо как Мацуура-сан». Я чуть было не сказала, что он и есть Мацуура-сан. Но вовремя поняла, что она имеет в виду свекра. Все верно, Мацуура-сан — это свекор и свекровь. Мой муж для нее — Мунэаки, а я — невестушка.
Мы так и стояли в прихожей. Что мне сделать? Пригласить ее в дом, усадить на диван? Предложить чай? Ячменный или другой? Что-то к чаю? Дома был почти идеальный порядок — все чисто и убрано. Но Сэра, очевидно, не собиралась заходить дальше прихожей. «Он ведь частенько за полночь возвращается, да? Далеко ему до работы?» — «На машине минут тридцать, но он пока что входит в курс дела, поэтому работы и правда много», — сказала я. Сэра с восхищением вздохнула, прикрывая рот рукой. «Невероятно! Мунэаки, наш Мунэ-тян теперь такой занятой человек! Как быстро бежит время, страшно подумать, десять-двадцать лет пролетели в одно мгновение». Мне показалось, что сегодня Сэра одета так же, как и в прошлую нашу встречу у норы. Белая короткая блузка, белая длинная юбка, недоставало только солнечных очков. Зато я могла получше разглядеть ее глаза — немного запавшие, усталые, обрамленные длинными ресницами. Наверное, в молодости она была очень красивой. «А ты, невестушка, как? Не работаешь пока? Чем занимаешься?» Я невольно посмотрела на свои ноги. Пару дней назад от нечего делать я сделала педикюр — покрасила лаком ногти на ногах. Это не очень бросалось в глаза, потому что у меня не было яркого лака, скажем красного или синего, — только спокойные оттенки: бежевый, бледно-розовый. Если не знать, что ногти покрашены, то почти незаметно. Я чувствовала себя неловко оттого, что стою в прихожей босиком. С другой стороны, если бы я в такую жару рас хаживала по собственному дому в носках, это выглядело бы еще более странно. «Я ищу работу, но у меня нет машины, а рядом с домом не так просто что-нибудь найти». Сэра сочувственно кивнула. От нее, как и в прошлый раз, исходил приятный сладковатый аромат. «Я прекрасно понимаю. Тут без машины просто никак. У меня, например, даже прав нет водительских. А на велосипеде я не очень-то могу. Поэтому, когда куда-то нужно, целиком завишу от мужа. Конечно, если недалеко, я могу дойти пешком или проехаться на автобусе. Хотя они тут ходят даже не каждый час… Я ведь раньше жила в городе. Лет двадцать назад вышла замуж, переехала сюда. Даже больше двадцати лет. Тогда здесь вообще такая глухомань была, ужас. Даже такси нормально не заказать, приходилось ждать по полчаса, пока машина приедет. Сейчас все гораздо проще, но деревня, она и есть деревня. Особенно в плане поиска работы». — «Была бы работа хорошая, я готова и на электричке ездить, и на автобусе — на чем угодно…» — «Самая большая проблема, невестушка, — это свободное время. Эти бесконечные каникулы жизни…»