Но кто сказал, что только ради него? Мало ли целей на территории Польской Республики?
Плохо на чужой войне!
— Все! Здесь метра два, и без парашюта прыгнешь.
Верхний прозрачный колпак откинут, «поплавок» еле заметно качает ночь. Свежий ветер в лицо, негромкие голоса ночных птиц. Кажется, они на лесной опушке.
Антек расстегнул ремни, выбрался из кресла, но перед тем, как шагнуть вниз, повернулся к шеф-пилоту.
— Спасибо! Тебе за то, что спас Марту Ксавье, а серените — что спасла меня.
Уцепился за борт, разжал пальцы.
— Катись! — ударило в спину.
Не покатился, но и на ногах не устоял. Земля мягко ударила в бок.
К шоссе он вышел через полчаса, перед этим изрядно проплутав по большому вспаханному полю. Потом пришлось обходить колючие кусты, но дорога была уже рядом. Желтый огонь фар не давал сбиться с пути. Наконец, бывший гимназист выбрался на твердый асфальт, поглядел на ковш Малой Медведицы и зашагал на юг. Редкие авто проносились мимо, обдавая бензиновым чадом.
Антек никуда не спешил. Жизнь по-прежнему проносилась мимо, текла сквозь него прозрачной рекой, почти не задевая. Он вновь остался один, но чувствовал и понимал, что очень ненадолго. Можно сойти с дороги, спрятаться в ближайшей роще, затаиться, зарыться в старую листву. Не поможет! Трусливого Судьба тащит за ворот, смелого — ведет за руку. А итог все равно один.
И когда сзади зарычал мотор тяжелого мотоцикла, он отошел к обочине и остановился. Судьба легко толкнула в плечо.
Мотоцикл с коляской, на нем двое, кажется, в военной форме. Проедет мимо? Нет! Резкий звук тормозов, желтый огонь фонаря — в лицо.
— Стой!
Он и так стоял, ожидая, что на этот раз приготовила ему Судьба. Двое соскочили на асфальт, тот, что ближе, сдернул с плеча карабин. Луч фонаря слепил, не давая присмотреться. Антека взяли за руки, встряхнули, а потом на запястьях защелкнулась сталь.
— Земоловский?
Черное болото беспамятства на миг колыхнулось, и он сообразил, что фамилию придумал себе сам. Чужую быстро не запомнишь. А если не совсем чужая, с разницей всего в одну букву.
— Да. Я — Земоловский.
Иной фамилии у него сейчас нет.
А потом подъехали две легковушки, одна с севера, вторая со стороны близкой Варшавы. Кажется, его здесь ждали.
Усики как у Гитлера, в монокле — отсвет автомобильных фар. Орел на фуражке, серебро в петлицах. А сам не молод и не стар, как раз посередине.
— Майор Орловский. Какие имеете при себе документы?
Антек пожал плечами.
— Никакие. Справка об эвакуации в русской тюрьме осталась.
Майор, кажется, ничуть не удивился.
— Казимеж!
Из темноты вынырнул крепкий парень, взял за плечи, развернул, дернул пуговицы пиджака, затем ощупал подкладку.
Легкий треск порванной ткани.
— Вот, пан майор!
На ладони — маленький металлический кружок. Орловский, удовлетворенно кивнув, забрал его, сунул в нагрудный карман.
— Все дальнейшее, Земоловский, зависит от вашего желания сотрудничать. Я приказал приготовить для вас одиночку в Мокотуве и номер в приличном отеле. Выбор за вами.
Он уже выбрал. Если попал в волну, ныряй поглубже, в самую желтую муть.
— Пан майор! Очень надеюсь, что «сотрудничество» не означает «измена». За последние недели я разучился верить не только на слово, но даже собственным глазам.
Тонкие губы неохотно шевельнулись.
— Наглец! Я офицер Второго отдела Генерального штаба Войска Польского. Мои документы вас устроят?
Антек улыбнулся.
— Предъявите, пан майор. А то, знаете ли, война.
Удостоверение тот доставал, морщась, словно от зубной боли. Но стерпел, даже подсветил фонарем. Бывший гимназист, прочитав, взглянул на фото, вернул.
— Сотрудничать готов. Но про объект «Плутон-1» расскажу только маршалу Рыдзь-Смиглы. Ну. Или начальнику Генерального штаба.
Орловский покачал головой.
— Отель отменяется. Посидите в карцере, может, поумнеете.
— Я и так умный, — усмехнулся Антек-наглец. — В Польшу меня доставили по личному приказу Ее Высочества Великой княгини Тауреда, вчера как раз с нею беседовал. А вы простите, кто?
Его впихнули в машину — грубо, не церемонясь, два охранника сели по бокам, мешая вздохнуть, но доброволец Земоловский по-прежнему улыбался.
Кажется, он начал свою войну.
8
— Добрый вечер, — шевельнула губами Мухоловка, глядя куда-то сквозь меня.