— Воя1 ,— чирикнул Альфонс, неожиданно решившись. — Может быть, я и прилететь к вам. Но сначала мой должен побывать там…
Он взмахнул своим желтым крылом, подзывая Берту, которая дипломатично дожидалась окончания переговоров вне пределов слышимости.
— Тебе нравиться мой маленькая шутка? — обернулся он к Раке.
Тем временем Берта отвела Альфонса за куст и, наклонив головку, с готовностью принялась за работу.
Когда Альфонс выпорхнул из куста и, бормоча блаженное «О-ля-ля!», уселся на траву, Рака отозвала Берту в сторонку и шепнула:
— Нам пора закругляться.
— Куй, пока клюв не оштыл! — ухмыльнулась Берта.
Рака, потрясенная ее цинизмом, только сверкнула глазами.
Альфонсу пришлось долго прощаться со стаей поклонниц, собравшихся проводить его в дальний путь. В своей речи он рассказал им почти все о своей великой миссии
1Bon (франц.) — хорошо.
Обратный путь, хотя и прерывался частыми посадками для очередной «особенной штучки», не был омрачен никакими трудностями. Новый дружок Берты настолько завладел ее вниманием, что она даже ни разу не выкрикнула свое знаменитое «Развеш!..», и Рака не могла не заметить, как близко друг к другу летели золотая и черная птица. Они постоянно кружились, кувыркались, менялись местами, и их оперение так играло на солнце, что со стороны могло показаться, будто по небу несется гигантская черно-желтая оса. Рака была уверена, что Берта по брови втрескалась в это самовлюбленное желтое ничтожество. Но был ли Альфонс, посвятивший всю свою жизнь безответственному флирту, способен на такие высокие и светлые чувства? Откровенно говоря, Раке было приятно видеть радость Берты, хотя она и понимала, насколько это увлечение чревато всякого рода осложнениями. Кроме того, у нее было нехорошее предчувствие, что для Берты все это кончится самым печальным образом. Да, она добродушная и приветливая, пусть и не слишком умная1но в любом случае — не пара Альфонсу.
Отогнав эти мрачные мысли, Рака сосредоточилась на том, чтобы благополучно добраться домой, где она могла бы переложить ответственность за Альфонса на плечи Первого и Второго. Пусть они объясняют этому сексуально озабоченному типу, для чего его доставили в Старый Лес на самом деле.
Vieux Bois (франц.) — Старый Лес.
Глава 55. НЕ ВСЕ ТО ЗОЛОТО…
Берту и Раку встречали на Малой поляне как полагается встречать героев. Пока они отсутствовали, в лесу появилось еще больше людей, а очередная попытка моз-
гового штурма закончилась бурей взаимных обвинений, после чего М-Первый и М-Второй удалились на Плато в самом мрачном настроении и больше не показывались. Таким образом, Альфонс был последней и единственной надеждой Старого Леса.
Филина, который, как обычно, дремал днем, разбудила взволнованная белка. Прежде чем опуститься рядом с Ракой, он специально сделал над поляной круг и убедился, что золотая иволга действительно производит впечатление.
— Хорош, не правда ли, Фил? — гордо спросила Рака. — Впрочем, за отличную работу ты должен благодарить не меня, а Берту.
Рака не решилась посвятить Филина в подробности «работы», в которой преуспела вторая посланница, но не предупредить его она не могла. Подтолкнув его плечом, она указала клювом на Берту, которая сидела на ветке, с обожанием глядя на Альфонса, и шепнула:
— Взгляни на нее, Фил! Она влюбилась в него! «Вот гуано! — подумал Филин. — Только этого нам
и не хватало!»
— Ты должен приветствовать его,— шепнула Рака. — Имей в виду: мне пришлось пообещать ему, что он будет нашим императором Альфонсом Первым. И что все жители леса присягнут ему на верность.
Идея насчет императора пришла Раке в голову под влиянием момента, и теперь она отчаянно волновалась. Филин мог встревожиться, не угрожает ли золотая иволга его влиянию и авторитету. К ее огромному облегчению, Филин только улыбнулся с довольным видом.
— Да я сам готов лизать ему пятки. Лишь бы только от этого был прок, — прошептал он в ответ.
— Он еще ничего не знает о норках, — крикнула ему через плечо Рака, пока они пробирались сквозь толпу.
— Я прослежу, чтобы он подольше о них не узнал, — откликнулся Филин. — Добро пожаловать в Старый Лес, император! — приветствовал он устроившуюся на ветке желтую птичку. — Для нас это большая честь!
— Это Филин, наш старейшина,— пояснила Рака. — Видишь, как я и обещала, он только рад признать тебя императором всея Старого Леса. Он хочет сообщить тебе об одном обстоятельстве, которое…
На поляне произошло смятение. Это М-Первый и М-Второй, разозленные тем, что им ничего не сообщили, прибежали с Плато и теперь прорывались вперед, расталкивая кроликов и мышей. Альфонс бросил на них только один взгляд. В следующее мгновение он был уже в воздухе, и косые лучи вечернего солнца полыхнули на его оперении червонным золотом. На фоне темно-зеленой листвы это было особенно красиво, и лесные жители дружно ахнули от восхищения. Норки, не удержавшись, присоединились ко всеобщему ликованию. Их раздражение сняло как рукой.
— Какая лучезарная красота! — воскликнул М-Первый.
— Он сияет, словно радуга! — подхватил М-Второй.
— От него невозможно оторвать глаз! — еще громче завопил Первый.
И, обнявшись, братья закружились по поляне в танце, то и дело взвизгивая от радости. Лесные жители ждали возвращения своих посланниц с нетерпением, но по сравнению с тревогой, которую испытывали М-Первый и М-Второй, это было ничто. Мега ясно дал им понять, что его терпение тоже имеет конец и что конец этот близок, так что теперь Отдел норкетинга имел все основания ликовать.
Ко всеобщему веселью не присоединился только один Альфонс. Он сидел на верхушке самого высокого бука и отнюдь не собирался спускаться вниз. Вместо этого он объявил, что отправляется прямо домой.
Берта взлетела к нему, чтобы рассеять тревогу любимого. Как впоследствии заметила Рака, взлетела, «держа в клюве собственное сердце».
1Ces animaux (франц.) — эти животные.
2Us sont (франц.) — они суть.
— Альфонш, дорогой! — пыталась утешить его Берта, вне себя от того, как ее любимый напуган и расстроен. — Ждеш вше по-другому! Они на нашей шторо-не! Норки — наши дружья, которые помогают нам шра-жатьша ш людьми.
Но Альфонс не желал утешаться.
Но решающим для него фактором оказалась все-таки Берта. Альфонс уже видел и обещанную ему самку соловья, и многих других курочек, которые откровенно давали понять, что в определенном смысле они вполне доступны для императора, однако это нисколько его не взволновало, так что поначалу он не на шутку испугался. Что, если, подумал Альфонс, пребывание в этой странной стране скверно действует на его либидо? Вот ужас-то!..
Но потом он вспомнил, что в прошлый вояж по здешним местам у него не возникало никаких проблем с либидо. Кроме того, Альфонс мгновенно воспламенялся каждый раз, когда его взгляд падал на Берту. Волны желания захлестывали его с головой, но и это было еще не все. Стоило ей посмотреть на него, как Альфонс мгновенно забывал, кто он, где он и что он.
1Amis (франц.) — друзья.
2Facile (франц.) — легко.
3 Vraiment (франц.) — в самом деле.
Берта больше не казалась ему неряшливой, старомодной и неуклюжей, как при их первой встрече. Ее невзрачная внешность перестала существовать для него, заслоненная непревзойденной внутренней красотой и совершенством, а по тому, как нежно и ласково она говорила с ним, Альфонс догадался, что и Берта любит его. Как это не похоже на этих ведьм в его родном bois, которые слетались к нему по первому зову, лебезили и заискивали, чтобы потом за его спиной перемывать ему перья! Нет, пожалуй, впервые в его жизни ему нужен кто-то один, подумал Альфонс, и это открытие заставило его вздрогнуть. Он и в самом деле хотел все время быть с Бертой. И ему было что предложить своей избраннице.
Чувствуя в груди непривычное волнение, Альфонс заглянул в ее черные глаза.