- Нет…
- Ну же давай. Тебе же нравится делать что-то для меня. Сделай это для меня. – Арман улыбался мне, пока его рука погладила мой живот, а потом медленно потянул ткань трусиков вниз.
- Нет!.. Не надо! Я…
Я попыталась сжать ноги, но его треклятое колено мешало, я в панике взглянула на него:
- Расслабься. Я и так знаю, что ты хочешь меня до безумия. Для меня это не секрет, если ты переживаешь об этом. – Мне показалось, что удивляться мне больше уже некуда. – Краснеешь, бледнеешь, сердце… мне кажется, я отсюда слышу, как оно стучит. И эта жилка…
Отпираться бессмысленно, да?
- И я считаю, что ты прекрасна в этом вожделении. Боже… Ты такая мокрая…
Я зажмурилась. Это не по-настоящему. Нет же? Провалиться мне на месте. Как стереть его восторженно-предвкушающее лицо из своей памяти?
- Я не хочу. Я… остановитесь.
Стоп-слово? Мы же его не определили даже. Боже, что делать? Нет, нельзя дать этому случится. Кем он будет считать меня после этого? Как мне потом с ним работать то?
- Вдохни-выдохни. А теперь расслабься и позволь мне увести тебя в такие дали, что ты будешь плакать от восторга.
- Плакать от восторга? Звучит не очень как-то… – Снова съязвила я, не в силах остановиться, а потом резко втянула воздух в себя. Его ладонь, такая огромная вдруг коснулась меня там, а его пальцы обжигающе горячие заскользили, кружась рядом и, наконец, один из них осторожно погрузился внутрь, вызвав у меня бурю эмоций. Я снова дернулась и прикусила губу. Но смолчала.
- Стони. - Его палец двигался туда-сюда, сводя меня с ума неспешным ритмом. Этого было катастрофически мало. Я удивленно посмотрела на то, как он вытащил, а потом облизал палец. – Стони или я прекращу.
Я снова зажмурилась. Это слишком… возбуждающе. Но… боже, я хочу его так сильно, что мне кажется, я сейчас умру. Если я не буду смотреть на него, то наверное это не будет настолько стыдно, да? Нет… я просто сгорю со стыда. Я тихо застонала, ожидая реакции. Палец вернулся в мое лоно, вызвав вполне искренний стон облегчения.
- Еще. – Он замер, и я снова застонала, чувствуя, как он добавляет к первому пальцу второй. – Громче.
Он наращивал темп, заставляя меня корчиться и стонать уже так громко, что мне казалось, все его соседи были в курсе, что у него женщина дома и что он с ней делает.
- Хватит. Остановись… - я задыхалась. – Я не…
Он замер и склонился так близко к моему лицу, что я могла разглядеть морщинки около его глаз, когда он улыбался.
- Прости, малыш, сейчас рулю я.
- Но я хочу… - я замолкла не в силах озвучить это. Но он и так знал, что я хотела сказать, я видела это по его лицу, когда Арман, снова улыбнувшись мне, запечатлел на губах ещё один долгий и бесконечно сладкий поцелуй.
- Продолжай.
- Вы знаете…
Я с тоской вспомнила про ты, но сейчас просто язык не поворачивался ему тыкать. В прямом смысле не то положение.
- Скажи.
Я замотала головой, никогда не смогу произнести это вслух. Никогда.
- Ну тогда мне придётся…
Он медленно вытащил пальцы и вернулся к моим соскам. Он гладил, мучил их, и каждое движение вызывало у меня такую сильную реакцию, словно меня заживо кинули в костер. Мое тело пылало, и боже я до дурноты в глазах хотела, чтобы он вошел в меня.
- Пожалуйста, я…
- Проси. Проси, и я отдам тебе все, что у меня есть, - у него был взволнованный голос, пугавший меня также сильно, как и его огромные зрачки в глазах. – Давай же.
- Я не могу. Слишком стыдно.
- Стыдно было соблазнять меня, заигрывать, потом называть своим господином и отключаться, - Арман сжал мой сосок, и я вскрикнула. – И это даже без разрешения. Стыдно, когда ты смотрела на меня своими огромными глазищами посреди рабочего дня и спрашивала: что я для вас могу сделать? При чем таким тоном, что я до сих пор не знаю, почему не взял тебя прям там на столе. Стыдно, когда ты лежала там, распростертая, с рукой в трусиках и шептала мое имя. Снова и снова. Снова и снова. Стыдно, когда ты представляла каждый раз мое лицо перед собой, когда мастурбировала. Стыдно, когда ты вся горишь и течешь, хочешь быть моей, подчиняться именно мне, все твое тело просто кричит об этом, а ты думаешь о чем-то еще. Я не могу тебе дать, если ты не слушаешься меня, малышка.