- Хватит. - Угрожающий взгляд на меня в зеркало заднего вида. – Не стучи. Пожалуйста.
На перекрёстке он резко надавил на газ и потом также резко на клаксон, выдавая собственное недовольство, но барабанить перестал. Я вздохнула и отвернулась к окну.
- Ты знала и ничего с этим не делала?
Звучало жестко и обвиняюще, словно я совершила страшный грех и призналась в этом.
- Я ведь сказала. Такое было всего пару раз.
Я даже не повернулась к нему, желая закончить разговор. Но конечно он не закончил, а продолжил как ни в чем не бывало, игнорируя это:
- А твои родители? Они были в курсе?
- Да.
- И что их это не беспокоило?
- Нет.
- Они тебя вообще хоть чему-то научили?
Арман врезает по рулю обеими руками и метает молнии, но меня это не трогает. Причину его истерики я просто не понимаю.
- О чем ты?
- Самосохранению, например.
- Тебе лучше замолчать, - тихо ответила я, прямо глядя ему в глаза через зеркало заднего вида.
- Слушай. Я понимаю, что моя забота выглядит чрезмерной, что я тебя слишком опекаю. Но черт возьми, ты вообще не помогаешь в этом! Посмотри на себя! Я не могу заботиться о тебе круглые сутки, я же не сиделка. Я не могу уследить за всем… я… - Он набрал воздуха. - Это твоя прямая обязанность быть в порядке, следить, чтобы у тебя все было окей. Как бы я не желал сделать тебе хорошо, я, черт возьми, понятия не имею, что происходит у тебя внутри. А ты просто этого не замечаешь!
- Я не понимаю, почему ты злишься.
- Ты правда не понимаешь? Ты сейчас всерьёз? – Арман вывернулся, чтобы посмотреть мне в лицо, потом со вздохом упал обратно в кресло. – Господи… Да я переживаю из-за тебя. Я до смерти напугался, когда ты просто отключилась у меня в руках. Не поверишь, но на моей практике у меня такого ни разу не было.
Он снова с силой врезал по гудку.
- Просто не переживай. Я не понимаю тебя. Зачем? Зачем ты это делаешь? Ну упала и что? Ну не ем и что? Что плохого?
- Что плохого?
- Да. Что плохого для тебя лично?
- Ты говоришь, как ребёнок. Да боже… ты и есть ребёнок. С тобой могут случится плохие вещи. Гастрит, например, анорексия, ты можешь упасть в обморок в метро и попасть на рельсы, тебе не смогут помочь, потому не знают, что с тобой может такое случится. Ты можешь попасть под машину. Мне продолжать? Или это тоже все ерунда по-твоему?
- Даже если и так. – Я закрываю глаза и складываю руки на груди. - Не велика потеря.
Пауза. Вздох.
- Сегодня ночуешь у себя.
- Хорошая выволочка для капризного ребенка?
- Нет. Просто я видеть тебя не могу без содрогания, мне от этого плохо. А помогать ты себе не даешь. Так что я делаю тоже самое, что любой здравомыслящий человек: помогу себе. Видеть тебя я сейчас не могу и не хочу. Поэтому просто иди домой. На работе я даю тебе отпуск. Неделю, нет… лучше две. И я бы посоветовал, разобраться в себе, почему ты не хочешь жить и функционировать в этом мире. При чем функционировать хорошо, качественно и здорово, есть вкусную еду, спать, наслаждаться жизнью, но раз мы определились, что это твоя жизнь и твое дело, то… Хорошо. Делай, что хочешь. Я тоже немного отдохну.
- Возьми тоже отпуск. Ты же очень много работаешь в последнее время…
Ледяной взгляд, от которого, наверное, стынет все, что можно. И нельзя. Отчего-то больно задевший меня.
- Если я не проявляю заботы, потому что это лезть к тебе, то и ты нет. Так что спасибо, милая, я сам разберусь с этим. И не лезь с этим ко мне.
Я поджимаю губы. Один-один. А это оказывается неприятно…
Машина останавливается у моего подъезда, тихо урчит мотор. Мы оба молчим, не глядя друг на друга, но я не выхожу из машины.
- Я просто боялась, что мы расстанемся. Если ты узнаешь.
- Ну такими темпами это совсем не за горами. Видимо, я слишком стар, чтобы в отношениях проверять свою психику на прочность так часто. Спокойной ночи, девочка.
Я вышла из машины и, не оборачиваясь пошла к себе. Я шла медленно, думая, что может он остановит меня, вернет или выйдет из машины и продолжит разговор. С шуршанием шин машина развернулась, и он просто уехал, оставив меня созерцать удаляющийся блестящий бок машины. Он просто уехал. Просто взял и уехал. И что мне делать с этим. Неужели он прав и тем, что происходит, я только делаю хуже. А ведь я пыталась это не разрушить.