Её главная проблема тоже никуда не уезжает, невзирая на чистую кровь и замашки аристократа. От того, что Вильям где-то рядом, Нуре даже спокойнее, хотя это и противоречит всем её обещениям и принципам.
Магнуссон приносит ей в гостиную какао, распугивая всех одним своим видом, и они сидят у камина, пока он болтает что-то о детстве, о сестре, о брате, о магии, о том, как было, пока всё не стало рушиться на глазах, и о том, как никогда уже не будет.
Сатре молчит, глядя, как огонь отбрасывает причудливые тени на стену. Иногда её взгляд останавливается на губах Вильяма, словно пытается считать с них ложь.
— Ты такой упертый, — выдыхает она.
Магнуссон ведет головой, сипло отвечая:
— Если ты сейчас скажешь мне прекратить, я прекращу.
Это вроде бы именно то, чего она добивалась. Исход, при котором сердце Вильде не будет разбито из-за неё, при котором её собственное сердце останется целым. И Нура шепчет:
— Прекрати.
Вильям кивает и встаёт с дивана, без возражений выполняя её просьбу, а потом всё слишком быстро: где-то у двери она догоняет, тянет его за руку и лихорадочно целует, ощущая на губах привкус какао.
Где-то на половине пути Нура осознает важную вещь — она будет вечно жалеть, если не попробует.
К чёрту попытки быть лучше, чем ты есть. А сердце можно и склеить.
Комментарий к хогвартс au
больше - в группе another ending
========== свадьба друзей au ==========
В конце августа Нура прекрасно осознает — пора прекращать. Бежать куда-то в бешеном темпе мегаполисов, заливать в себя кофе средней паршивости и цитировать давно умерших классиков под своими фото в инстаграм. Вся её жизнь после окончания школы словно попытка доказать кому-то, что есть, смотрите, жизнь после Вильяма Магнуссона; что она не расколота на части и дышит полной грудью.
А саму душит этот мадридский август с громкими прохожими и безразличным взглядом отца. У родителей снова тот период, когда они решили разойтись, а у матери новый ухажёр в Швеции — почти что возвращение к корням.
— Нура, тебе надо больше быть на солнце.
Будто бы она не жарится на испанском солнце три месяца к ряду, строча на ноутбуке умные статьи о самоуважении и пятнадцати шагах к началу новой жизни.
Такое читают девочки вроде Вильде с наивными голубыми глазами и верой, что всё будет хорошо. Нуре кажется лицемерием каждое “нужно любить себя” и “не позволяйте другим решать за себя”. Ей бы сейчас не помешал пинок под зад и чья-то сильная рука.
Она мешает в стакане холодный чай и перечитывает письмо Евы: “Ева Квиг Мун и Кристофер Шистад приглашают вас на торжество в честь бракосочетания”, дальше приписка с адресом и милым сердечком красной гелевой ручкой.
Нура задумчиво крутит открытку в руках, а после методично подсчитывает время и бронирует билеты до Осло: в её расписании полно окон, но назовем это “плавающим графиком”.
Находиться в Осло оказывается проще, чем казалось. Почти всё время занимает подготовка к свадьбе Евы, и Нура обнаруживает, что заражается этим суетливым настроением, примеркой платьев и выбором декораций. Ева хочет, чтобы все было идеально, и их маленькая школьная банда пытается, что есть мочи. Приходит даже Исак с Эвеном, сверкая улыбками и многозначным “мы в этом лучше смыслим”. Им никто не мешает. Нура старается не думать, что Крис обязательно позовёт на свою свадьбу лучшего друга.
В конце концов, она большая девочка. И старые письма (ей советовали писать письма в будущее, и семнадцатилетка, какой она была, верила) давно забыты в одной из съемных квартир.
Нура обманывает себя, что уже не помнит их содержания.
Сана многозначительно смотрит на неё на одной из репетиций церемонии и спрашивает, пока все увлечены происходящим:
— Тебе нужно было приехать с кем-то.
— А какой смысл?
И, правда, смысла никакого нет. Его нет, когда она путается в простынях в день свадьбы подруги и заставляет себя встать с кровати — её неминуемая встреча с прошлым.
Пальцы сминают хлопковую ткань, а глаза плотно зажмурены. За веками картинки того, как сказочная история с Вильямом посыпалась, когда они пытались поддерживать отношения на расстоянии. Его отец, её упорство, его ревность, её обида, его отдаленность, её нежелание бороться.
— Нам нужно разойтись, это не может продолжаться.
— Я люблю тебя.
— Прекрати постоянно это твердить, будто пытаешься убедить самого себя, Вильям. Я так больше не могу.
Несколько лет в поисках себя, в попытках не следить за его соц.сетями и вереницей новых девушек, и Нура почти ощутила себя живой. До этого оставалось только протянуть ладонь, но Ева с Крисом объявили о свадьбе и лавина воспоминаний обрушилась, одним махом сметая всё на пути. Нура, разумеется, девочка сильная, и научилась стоять на ногах.
Вот только первая любовь — это вязкая, сладко-горькая субстанция, которую не вывести из организма парой-десятков тренингов и новых парней (иногда девочек, чем черт не шутит).
На церемонии он стоит рядом с сияющим от счастья Шистадом, пока Нура прячется в толпе гостей. Она с радостью отдала роль подружки невесты Вильде — той эта роль идёт куда больше.
Вильям по-прежнему чертовски привлекательный и притягательный, особенно в строгом костюме и галстуке-бабочке. Пришёл без девушки, — шепчет Исак в ухо, когда она, видимо, чересчур долго пялится на знакомые скулы и плечи.
Ей всё равно. Главное, это не забыть.
Избегать его проще простого, за годы общения Нура выучила эту науку на зубок, а это, считай, экзамен. Она ловко маневрирует между гостями, зависая с Саной и Крис дольше других, и обнимает Еву, когда Шистад отходит к своим друзьям. От Евы пахнет лавандовыми духами, а улыбка настолько широкая и искристая, что сверкает ярче солнца.
— Я так за тебя рада.
— Спасибо, — пауза. —Ты в порядке?
— Да, в полном. Праздник вышел загляденье. Как думаешь, в меня влезет ещё кусок торта?
Именно тут её ловит Магнуссон. Перехватывает из объятий с счастливой женой и ведёт за собой на танцпол, пока ничего не успела сообразить.
От шампанского слегка кружится голова, а от идеи находиться с ним рядом мутит, но Нура вскидывает голову и встречает взгляд карих глаз.
— Ты снова влезаешь, куда не надо.
— С природой сложно бороться, — Вильям пожимает плечами, опуская руки ей на талию и начиная покачиваться в такт медленной музыке. Когда-то они так же танцевали в одном из дорогих ресторанов Лондона, правда, закончилось всё скандалом с его отцом и… Впрочем, сейчас была свадьба друзей, а не аллея жалких воспоминаний.
— Ты уехала и оставила половину своих вещей. Я пытался связаться.
— Надеюсь, ты их выкинул.
— Колючка.
Его прикосновения в резком контрасте с прохладных норвежским августом, и румянец заливает щеки.
— Ты покраснела.
— Ничего подобного.
Он улыбается, как когда-то давно, и ей не реагировать так, но Нура всего лишь человек, у которого есть слабости. И главная слабость, похоже, сейчас смотрит сверху вниз.
— Я бы тебя не отпустил, знаешь.
— Но…
— Но я дурак. И ты здорово потрепала мне нервы.
— Вильям!
Нура качает головой, не в силах скрыть улыбки.
Все после него были “вильямо-заменителями”, а оригинал всё так же не повторить. Их дороги постоянно расходятся, но отчего-то никогда не навсегда.
Нура кладет голову ему на плечо и позволяет себе на какое-то время представить, что всё, как должно быть.