Себариал, вместе с Аладаром – которого также вызвали, но он еще не прибыл – должны будут сформировать ядро нового Алеткара. Всемогущий, помоги нам всем.
– Что ж! – сказала Палона, уперев руки в бока, пока рассматривала тело Садеаса. – Полагаю, одной проблемой меньше!
Все в комнате повернулись к ней.
– Что? – сказала она. – Не говорите мне, что не думаете так же.
– Это скверно выглядит, светлорд, – сказала Калами. – Все будут вести себя так же, как те солдаты снаружи и думать, что его убили вы.
– Какой-нибудь признак Клинка Осколков? – спросил Далинар.
– Нет, сэр, – сказал один из мостовиков. – Кто бы его ни убил, он, должно быть, забрал Клинок с собой.
Навани стиснула плечо Далинара:
– Я бы не говорила об этом так, как Палона, но он пытался убить тебя. Возможно, это к лучшему.
– Нет, – сказал Далинар сиплым голосом. – Он был нужен нам.
– Я знаю, что ты в отчаянии, Далинар – сказал Себариал. – Мое присутствие здесь яркое тому подтверждение. Но мы, несомненно, не пали так низко, чтобы быть лучше с Садеасом среди нас. Я согласен с Палоной. Скатертью ему дорожка.
Далинар поднял взгляд, рассматривая присутствующих в комнате. Себариал и Палона. Тефт и Сигзил, лейтенанты из Четвертого моста. Горстка других офицеров, включая молодую женщину-разведчика, которая привела его. Его сыновья – стойкий Адолин и непроницаемый Ренарин. Навани, держащая его за плечо. Даже стареющая Калами, сложив руки перед собой, встретила его взгляд и кивнула.
– Вы все согласны, не так ли? – спросил Далинар.
Никто не возразил. Да, это убийство нанесет вред репутации Далинара, и они, безусловно, не зашли бы настолько далеко, чтобы самим убить Садеаса. Но теперь, когда его нет… что ж, зачем проливать слёзы?
Воспоминания всколыхнулись в его голове. Дни, проведенные с Садеасом, когда они слушали великие планы Гавилара. Ночь перед свадьбой Далинара, когда он делил вино с Садеасом на шумном пиру, который Садеас организовал в его честь.
Трудно было сравнивать того молодого человека, того друга, с более толстым, старым лицом на столе перед ним. Взрослый Садеас был убийцей, чьё вероломство привело к гибели лучших из его людей. За тех людей, брошенных во время битвы на Башне, Далинар мог чувствовать только удовлетворение от того, что наконец-то видит Садеаса мертвым.
Это озадачило его. Он в точности знал, что чувствуют другие.
– Идите за мной.
Он оставил тело и вышел из комнаты. Он миновал стражей Садеаса, которые поторопились внутрь. Они разберутся с телом; хотелось бы надеяться, что он достаточно обезопасил ситуацию, дабы предотвратить неожиданное столкновение его сил и их. А пока лучшее, что можно сделать – это убрать Четвертый мост подальше отсюда.
Свита Далинара следовала за ним через коридоры пещеристой башни, неся масляные лампы. Стены были в извивающихся линиях – естественный пласт чередующихся оттенков земли, как будто из крэма, что высыхал слоями. Он не винил солдат за то, что они потеряли Садеаса; было очень легко заблудиться в этом месте, с его бесконечными проходами, ведущими в темноту.
К счастью, он имел представление, где они находятся, и повёл своих людей к внешнему кругу башни. Здесь он прошел через пустой зал и ступил на балкон, один из многих подобных, похожих на широкие террасы.
Над ним возвышался огромный город-башня Уритиру, непомерно высокое строение, построенное на склоне горы. Созданный из серии десяти кольцеобразных ярусов – в каждом восемнадцать этажей – город-башня был украшен акведуками, окнами, и балконами, подобными этому.
На нижнем этаже также имелись широкие секции, выступающие по периметру: большие каменные поверхности, каждая размером с плато. По краям у них располагались каменные поручни, где горная порода уходила вниз, в глубины ущелий между горными пиками. Поначалу, эти широкие плоские секции камня сбивали его с толку. Но борозды в камне и садовые принадлежности на внутренних краях прояснили их назначение. Так или иначе, но это были поля. Как и большие участки для садов на каждом ярусе башни, эти площади обрабатывались, несмотря на холода. Одно из таких полей простиралось под этим балконом, на два этажа вниз.
Далинар шагнул к краю балкона и облокотился на гладкий камень подпорной стенки. Остальные собрались возле него. По пути к ним присоединился кронпринц Аладар, изысканный лысый Алети с темной смуглой кожей. Его сопровождала Мэй, его дочь: невысокая, красивая женщина двадцати лет, с карими глазами и круглым лицом, ее чёрные, как смоль, волосы были короткими и вились вокруг лица. Навани шепотом поведала им детали смерти Садеаса.
Далинар свесил руку в прохладный воздух, указывая по направлению от балкона.
– Что вы видите?
Мостовики подошли, чтобы выглянуть с балкона. Среди них был хердазианин, который теперь имел две руки, после того, как отрастил одну с помощью штормсвета. У людей Каладина стали проявляться силы Бегущих с Ветром – хотя, судя по всему, они были попросту “оруженосцами”. Навани говорила, что это был тип ученика Сияющего, ранее распространенный: мужчины и женщины, способности которых были привязаны к их учителю, полному Сияющему.
Люди из Четвертого моста не были привязаны к какому-нибудь спрену, и, хотя они начали обретать способности, потеряли их, когда Каладин улетел в Алеткар, чтобы предупредить свою семью о Вечном Шторме.
– Что я вижу? – спросил хердазианин. – Я вижу облака.
– Много облаков, – добавил другой мостовик.
– И горы тоже, – сказал еще один. – Они выглядят, как зубы.
– Неа, рога, – сказал хердазианин.
– Мы, – прервал их Далинар, – над штормами. Будет легко забыть о штормах, с которыми сталкивается остальной мир. Вечный Шторм вернется, принеся Несущих Пустоту. Мы должны полагать, что этот город – наши армии – скоро станут последним оплотом порядка в мире. Это наше призвание, наш долг, возглавить их.
– Порядка? – сказал Аладар. – Далинар, ты видел наши армии? Они сражались в невероятной битве всего шесть дней назад, и, хотя мы были спасены, технически мы проиграли. Сын Ройона совсем не готов разбираться с остатками своего княжества. Одни из лучших армий – силы Танадала и Вамаха – остались в военных лагерях!
– Те, которые пришли, уже грызутся, – добавила Палона. – Смерть старика Торола лишь добавит поводов для разногласия.
Далинар повернулся, схватив верхнюю часть каменной стены двумя руками. Пальцы его были холодны. Прохладный бриз дул в лицо, и несколько спренов ветра пролетели мимо, как маленькие полупрозрачные люди верхом на ветерке.
– Светледи Калами, – сказал Далинар. – Что вы знаете об Опустошениях?
– Светлорд? – спросила она неуверенно.
– Опустошения. Вы писали научный труд по воринизму, да? Можете рассказать нам об Опустошениях?
Калами прочистила горло.
– Они были олицетворением разрушения, светлорд. Каждое настолько опустошительное, что человечество оставалось разбитым. Народы разорены, общественный строй искалечен, науки мертвы. Человечество было вынуждено на протяжении многих поколений восстанавливаться после каждого из них. Песни рассказывают, что потери накапливались, заставляя нас опускаться в развитии всё ниже, пока однажды Герольды не оставили людей с мечами и фабриалами, а вернувшись, обнаружили их с палками и каменными топорами.
– А Несущие Пустоту? – спросил Далинар.
– Они приходили, чтобы уничтожать, – сказала Калами. – Их целью было стереть человечество с лица Рошара. Они были призраками, бесформенными – некоторые говорят, что они – это духи смерти, другие – спрены из Бездны.
– Мы должны найти способ, как не допустить, чтобы это повторилось, – мягко сказал Далинар, оборачиваясь к группе. – Мы – те, на кого этот мир будет полагаться. Мы должны обеспечить стабильность, точку опоры.
Вот почему я не могу радоваться смерти Садеаса. Он был бельмом на глазу, но он был способным генералом и обладал хорошим умом. Мы нуждались в нем. Пока это не закончится, нам нужен любой, кто способен сражаться.