- Пока я тут ждал, - вместо приветствия сказал андроид, - мне пришла идея показать тебе одну вещь. Под балахоном у него были брюки и толстовка, из кармана которой он достал сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его и осторожно расправил.
Это оказался карандашный рисунок - на нём был изображён Кибер с альбомом в руках, карандашом в зубах и всё в той же одежде, карманы которой оттопыривались от напиханных в них комков смятой бумаги - они там уже не помещались и торчали наружу. Шапка нарисованного андроида была слегка смята, словно он только что почесал затылок, глаза смотрели прямо на меня, а во взгляде читалась не просто мысль, в нём было что-то особенное, неизъяснимо глубокое, будто он постиг какую-то необычайно важную вселенскую тайну, лицо его было сосредоточенным и... я никак не мог подобрать слово... одухотворённым?..
- Работа одного нула, - сказал Кибер. - Он - художник... Такой, что весь "Оплот" восхищался его картинами, ты, кстати, тоже. Специально для меня рисовал... и потом подарил. Тебе нравится?
- Это... - я постучал пальцем по рисунку, пытаясь поймать какую-то простую, но ускользавшую мысль. - Это...
- Он так похож на меня, правда? Но это не я... Хотел бы быть им, - Кибер нежно погладил бумагу, - но это невозможно, ведь он - не андроид! Он...
И тут крутившаяся у меня в голове мысль, наконец, попала точно в фокус, и я выпалил, хором с Кибером:
- Человек!
- Да, - кивнул Кибер. - А точнее - это я, если бы был человеком!.. - он аккуратно сложил рисунок и убрал его в нагрудный карман. - Вот что такое настоящее искусство!
- И где сейчас этот нул-художник?
- Не знаю, но думаю, что, скорее всего, погиб, защищая базу. На связь не выходил, а в лечебнице - вряд ли.
- Почему?
- Он - не из тех, кто сдаётся в плен.
- А ещё его рисунки у тебя есть?
- Нет, всё на базе осталось, если окли, конечно, не уничтожили. У нас там целая выставка была...
- Я бы хотел посмотреть.
- Ты смотрел. И вспомнишь это, если согласишься на план "Б". - Кибер посмотрел на свои наручные часы. - Давай решай уже, а то время поджимает!
И я решил. В конце концов, почему бы и нет? Ведь, если не получится, я всегда могу приказать окли схватить врача и выпытать у него, где находятся спасшиеся члены "Оплота", чтобы поубивать их и спокойно жить себе дальше...
В то, что врач скорее умрёт, чем выдаст своих, мне не верилось: у каждого есть свой болевой порог, да и у СБ Цодуза наработан большой опыт по части того, как разговорить пленника. Кибера тоже можно разобрать по винтикам и найти способ считать информацию с его запоминающего устройства, каким бы сложным оно ни оказалось... И врач и андроид не могли не понимать, что в лечебнице их скорее всего уничтожат, но сознательно шли на это, настолько важным было для них вернуть мою личность! Любопытно же, бес рогатый, узнать, что в ней такого ценного!
Да и вообще, обследоваться, в любом случае, неплохо - разберусь, что там, у меня в мозгу, происходит и насколько дорого обходятся мне хождения по цепочкам контактов с давлением на околисты - вдруг это вредно для здоровья?
* * *
В лечебнице Цодуза я, Кибер и врач из "Оплота" - Егор, как представил мне его андроид, долго ходили по этажам, пока не нашли всё, что нужно. Я обеспечивал отсутствие к нам вопросов со стороны персонала и охраны, а также желание искроведов во всём нам помогать.
Начали мы с общего исследования, во время которого Егор постоянно поднимал брови и что-то бормотал себе под нос, но так толком ничего и не объяснил. А я и не настаивал: мне всё это уже порядком поднадоело, я зевал, но держал слово, позволяя ему получить информацию, "необходимую для правильного стимулирования мозга"...
Знал бы я, чем всё в итоге закончится!.. Уж точно не зевал бы!
Впрочем, я забегаю вперёд, а ведь цель - изложить произошедшее по порядку. Хотя чего излагать-то осталось? Это ведь уже и есть всё, что случилось до того, как меня посадили в кресло, нацепили на голову шлем-медузу, от которой тянулся целый пук проводов-щупалец.
Егор сказал, что это самая лучшая, последняя модель окофона, которая позволяет делать такое, что на базе, с частью устаревшим и вообще наполовину самодельным оборудованием, ему и не снилось. Захотелось напомнить, что базы Егора уже несколько дней, как нет, да у врача так горели глаза, что я не стал портить ему настрой и ограничился настоятельной просьбой меньше болтать и активнее действовать, ибо терпение моё вот-вот истощится...
Всё, на этом период моей беззаботной жизни весёлого повелителя околистов закончился. Приказав окли из лечебницы слушаться во всём Егора и без его указания не прерывать процедуру, что бы ни случилось, я позволил сделать себе укол, и врач начал "стимуляцию пробуждения" - разработанный им комплекс воздействий, который должен был вернуть мне мою личность.
Это было чертовски тяжело и больно, я задыхался от лавины обрушивавшихся на меня картинок и образов, кажется, временами кричал, пытался стащить шлем и дважды чуть не оборвал провода, а под конец, как доложил потом Кибер, врачам пришлось даже провести реанимацию, потому что сердце моё остановилось.
Я пробыл в состоянии клинической смерти четыре минуты, а когда очнулся, то понял, что помню всё.
* * *
Ко мне вернулась моя личность, однако и способность к контролю над околистами я тоже не утратил: убедился в этом, когда приказал освободить всех томившихся в лечебнице оплотовцев. И тут меня ждала ошеломляющая радость: в тюрьме на минус четвёртом этаже обнаружилась Ленка! - живая, только сильно избитая, так что даже пришлось положить её в лазарет.
Проследив через память врача-окли за её размещением в палате и дождавшись, пока она уснёт под воздействием обезболивающих, я увидел Пальченко, с крайне озабоченным видом и папкой под мышкой, топтавшимся возле моей койки.
- А я как раз к тебе, Степан! Нужно срочно поговорить.
- Слушай, Егор, дай передохнуть! Я несколько часов назад вообще мёртвым был...
- Да я бы рад, но, боюсь, серьёзность ситуации не оставляет мне выбора.
- Ладно, выкладывай! - я приготовился к неприятностям, с грустью отметив, что выжившая Ленка, похоже, была последним счастливым сюрпризом, ждавшим меня после возвращения с того света.
- Стимуляция вернула тебе личность, - констатировал Пальченко, открывая папку и разглядывая листы с таблицами, значками и столбиками цифр. - Однако, судя по изменениям показателей за последние часы, это не навсегда...
- Что?! - я обалдело уставился на искроведа. - Хочешь сказать, я опять всё позабуду?
- Не всё. Только то, что является твоей личностью. Думаю, ты снова вернёшься к тому состоянию, в котором Кибер застал тебя в монастыре.
- Чёрт, опять двадцать пять! Я словно всё время хожу по одному и тому же идиотскому кругу, безумие какое-то! - разъярился я. - Не главная химера, а дурной козёл! То ни хрена ничего сделать не успеваю, то сплю по сто часов!
- Ну не по сто, конечно... - поправил меня искровед.
- Да какая, бес рогатый, разница?! Если вместо того чтобы драться с окли рядом с командиром, я - спал! Чёрт бы меня подрал! Сорвирог был моим другом!
- Он всем нам был другом, - Пальченко нахмурился. - И погиб он геройски, защищая нашу базу - царство ему небесное!
- Царство ему небесное, - повторил я, сглотнув ком в горле.
- А что касается тебя, - всё так же хмурясь, продолжил Егор, - то радуйся, что жив остался и сейчас пребываешь в уме! Отличный шанс для нас продолжить борьбу и, возможно, даже одержать победу! Так что утри сопли и думай лучше о будущем и своих возможностях.