– Грым, – кивнула Фари и, глубоко вдохнув, протараторила явно только что заученный наизусть текст: – Я с благодарностью принимаю твою помощь, но не хочу прослыть скаредой. А поскольку ты отказываешься от платы, хочу предложить тебе в ответ то, в чём, как мне кажется, ты нуждаешься: работу в моей лавке. За озвученную тобой сумму.
Я глянул на ждущую ответа хафлу, покосился на явно дожидающегося того же соседа-торговца… и вновь карандаш пошёл в дело. «Установка палатки, разгрузка тележки – полугрот. Вечером – разбор, упаковка, погрузка – тоже полугрот. Так?»
Прочитав написанное мною, Фари довольно улыбнулась и закивала. Я протянул малявке ладонь, и мы хлопнули по рукам под басистое «свидетельствую» её соседа. Вот и первый мой самостоятельный приработок. А может быть, и не один…
Дождавшийся, пока мы закончим с «формальностями», сосед-торговец подошёл ближе.
– Грым, а как вы смотрите на то, чтобы заключить такой же договор со мной? – проговорил он.
Я в ответ демонстративно почесал пятернёй затылок и заглянул в соседнюю палатку, куда более просторную, чем навес Фари, и уже заставленную товаром. Сундуки, ларцы, ящики… А на прилавке бисер, крючки для плетения, спицы, нитки… Обернулся к хитрому торгашу, явно решившему примазаться к своей мелкой соседке, и радостно улыбнулся. Торговец побледнел. Чего это он? А, чёрт! Забыл.
Стерев улыбку, перекособочившую мою морду так, что она напугала очередного невезучего, я вздохнул. «Один грот утром, один – вечером». – Черкнув, протянул лист торгашу. Ну а что? Как говорил не помню кто: «пять старушек – уже рубль». А три грота – целый скеллинг!
Мой будущий работодатель хмыкнул и, оскалившись в ответ на мою улыбку, частоколом собственных игольчатых, совершенно не человеческих кусалок, протянул руку.
– Договор. Фари, свидетельствуешь? – обратился он к хафле, и та кивнула. Серьёзно так.
– Договор, – я аккуратно хлопнул по протянутой мне ладони своей лапищей.
– Свидетельствую, – звонко объявила девчонка.
– Замечательно, – начал было торгаш, потирая руки, но я его перебил:
– Я – Грым, а ты?
– О, прошу прощения! Совсем забыл! – экспрессивно хлопнув себя рукой по лбу, воскликнул тот. – Саренс Сонс, бийский лемман. То есть свободный торговец из Бийе, по-здешнему.
– Гр-рузчик Грым… по-здешнему, – отозвался я, и даже не запнулся ни на едином слове. Сонс расхохотался, его смех подхватила Фари… ну и я не удержался. Впрочем, услышав, как задребезжали стёкла в стоящих рядом домах, а в животном ряду завизжали от страха хрюшки, я тут же заткнулся и, глянув на своих побледневших собеседников, развёл руками.
– Особенность строения гортани, осложнённая каким-то магическим воздействием… – удивлённо протянул почти моментально оправившийся Сонс и, окинув меня долгим взглядом, договорил: – Не маг… Значит, либо проклятие, либо природное свойство организма.
– Наверное, второе, – пожав плечами, проскрежетал я и, осторожно погладив по голове медленно приходящую в себя от испуга малявку, отступил на шаг. – Пойду я, пожалуй.
– Будем ждать тебя на закате, Грым! – неожиданно встрепенувшись, Фари, несмотря на ещё не сошедшую бледность, всё же постаралась улыбнуться. И я кивнул, едва сдержав ответную улыбку. Зацепила меня эта мелочь хафлингская. Чем только, не пойму…
Почувствовав лёгкий предупреждающий укол головной боли, я тут же постарался отвлечься от «неправильного вопроса» и, сделав в памяти зарубку вернуться к нему когда-нибудь, переключился на более безопасные мысли. Например, с чего вдруг мои новые знакомые в один момент стали такими вежливыми?
Покрутив воспоминания об этом моменте так и сяк, я, кажется, набрёл на ответ… Умение писать. Пусть коряво, пусть о-очень неторопливо, но в мире, где для горожан даже умение читать не является обязательным, способность излагать мысли на бумаге моментально даёт плюс сто к харизме, как говорила… Фари?! Что за бред? А, дьявол!
Словно только и поджидавшая этого момента, боль ударила в виски, отдала эхом в затылок и тут же сжала голову раскалённым обручем. В глазах помутнело, только что такой болезненно-яркий солнечный свет померк, но боли меньше не стало. Тело повело, заштормило, заплетаясь во вдруг ослабевших ногах, я кое-как добрался до ближайшей стены и, оперевшись на неё спиной, сполз вниз, марая рубаху о вековые наслоения сажи и угольной пыли на кирпичной кладке.
Приступ прошёл так же внезапно, как и накатил. Не прошло и пяти минут, как боль, превратившая меня в нечто бессильно скулящее, исчезла, оставив вместо себя понимание необходимости найти хорошего медика. Мага! В конце концов, тут живут орки, хобгоблины, альвы, цверги и прочие неки… с ушками и хвостиками! Тут есть магия, а значит, должны быть и маги-целители. Иначе грош-цена этому фэнтези!