– Что за город? Что за страна? Епт, когда жить-то начнем? Ну и где эти пчеловоды? По Европам разбежались?! Сидят, значит, там на лужайке, цветочки нюхают, а мы тут трахаемся. Как же так можно? Как такое вообще быть-то может, я не пойму нихрена? – сокрушался таксист и приглушил радио, «настраиваясь» на длительную социальную беседу с пассажиром. – Угораздило же нас здесь родиться! А?
– Ну, что теперь делать? – спокойно ответил Игорь, не желая молчанием раззадоривать таксиста.
– Да, теперь уже ничего не поделать, теперь, епт, уже все, труба Москве. А эти, значит, там и с кувшинчиками и с дудочками наши миллиарды прожирают, пока мы тут в заднице сидим! Сколько себя помню, ну, всю жизнь в дерьме! – в голосе таксиста зазвучали откровенные «народные» нотки. – Сами в дерьме и детей, епт, туда же растим.
– В каком смысле? Какая дудочка? – удивился Игорь.
– Вот я своей младшенькой вчера сказку читал этого, как его… тьфу, черт, забыл! Да какая разница. В общем, «Дудочка и кувшинчик» называется. Охренительная сказка. Будь моя воля, я бы всех заставил ее еще в школе выучить, чтобы потом легче жилось.
– Что за сказка? – поинтересовался Игорь, бесцельно посмотрев в окно.
– Там суть в том, что маленькая девочка никак не хочет ягоды искать. Сейчас все такие, все, епт, на халяву хотят. Насмотрелись, блин, хрени по телевизору, и давай им подавай все за так. Так вот у нее вся семья раком ползает по поляне во главе с папашей, а папаша еще и приговаривает там, типа, одну ягодку беру, на другую че-то смотрю что ли, третью замечаю, а четвертая, епт, мерещится. – Таксист выговаривал каждое слово присказки, войдя в роль «папаши». – А дочь все равно ленится. Ягоды, значит, надо было в кувшинчик собирать, поэтому и сказка так называется. Ну и вдруг появляется какой-то старый сморчок-боровичок на пеньке и начинает с ней за кувшинчик торговаться и менять его на дудку. Дунешь, говорит в дудочку, появятся все ягоды на поляне, ходи и собирай. Только, значит, кувшинчик давай взамен. Дуреха обменялась, ягоды повылезали, а собирать их некуда, кувшинчика то нет. Так мурыжил он ее несколько раз: то кувшинчик даст взамен на дудочку, то дудочку взамен на кувшинчик. В общем, так ни черта она и не набрала и стала вместе со всеми ползать раком.
Таксист громко и заразительно засмеялся, что заставило Игоря искренне усмехнуться.
– Что, что вы смеетесь?
– А меня Светка и спрашивает: «Папа, почему она сама все ягоды не съела, когда у нее дудочка была?» Представляешь!
– Да, забавно, – задумался Игорь.
– Вот и я говорю, забавно, – таксист закашлялся и выбросил сигарету в открытое окно. – Так и мы торгуемся с кем-то всю жизнь, надеемся на что-то, а внутри знаем, что один хрен ползать раком будем за этими ягодками и старичок этот, сморчок, смеяться над нами будет. Смешно, правда?
– Я не очень понимаю, – ответил Игорь
– Не понимаешь? Ну, ты даешь, студент, вроде не маленький, – серьезно сказал таксист, вырулив из пробки на дорогу к Городу. – Че, правда, не понимаешь, что во всей этой истории главное?
– Что? – внимательно слушал Игорь.
– То, что сморчок этот в другой книге заветы нам с тобой дал: как побороть в себе страсть к дудочке, как не засматриваться на чужой кувшинчик, как не страдать в поисках ягодок и грибочков и, главное, что не ягодками едиными жив человек, – таксист сплюнул в окно. – Только другим все разом отдал. Вот и верь после этого старичку. Вот те, епт, и вся философия… Приехали.
Игорь никак не ожидал такого «библейского» окончания в повествовании таксиста. Некоторое время он собирался с мыслями, но сказать что-нибудь уместное не получалось и в голову лезли какие-то совершенно тривиальные слова, противопоставить которые «такой» сказке было совсем невозможно.
– Заснул что ли? – с едва различимой тусклой улыбкой он развернулся к Игорю и толкнул его рукой в колено. – С тебя пятьсот. Поищи без сдачи, а то мне мелочь нужна, всю ночь еще «бомбить».
Расплатившись с таксистом, Игорь посмотрел вслед решительно удаляющемуся автомобилю, огоньки которого безвозвратно проглотила городская тьма уже через несколько секунд.
Игорь закурил и, постояв немного в раздумье, решил навестить отца, рассчитывая в субботу проваляться целый день без дела. Через квартал он добрел до его дома, каждый метр которого был знаком ему с самого детства. Во дворе возле подъезда отца он обратил внимание на старую «семерку» BMW, нарочито стоявшую посредине узкой асфальтовой дорожки, демонстрируя бескомпромиссность ее владельца. Игорь усмехнулся такой вызывающей парковке и направился к обильно чадившей сигаретным дымом толпе ребят.