– Привет, – Игорь поздоровался с ребятами, толпившимися во дворе. – Вы что, пиво что ли пьете?
– Ну, пьем, а че? – ответил толстый невысокий парень c прыщавым лицом и жидкими сальными волосами.
– Да-а, – протянул Игорь. – Пузырь, на улице уже двадцать пятое ноября, а ты все пиво сосешь. Тебе плохо не станет?
– Не станет, – недовольно ответил Пузырь.
– Смотри, горло застудишь, где лекарств на такую тушу найдешь? – сказал Игорь, пожимая в приветствии руки друзей.
– Нос, ты сейчас к отцу не ходи, – сказал Миша Терехин, отведя Игоря в сторону, – там сейчас Мазай.
– Мазай у отца? Так это его тачка возле подъезда? – удивился Игорь, посмотрев еще раз на серебристую машину. – А что он там делает?
– Шутишь, я че его спрашивал что ли! Есть тема, что он там с Гошей разбирается, а папаша твой не при делах, – ответил Миша и попросил у Игоря сигарету. – В любом случае лучше тебе не светиться. Побазарят разбегутся, а так… хрен знает, что у этого отморозка на уме.
– А ты отца видел?
– Нет, сегодня не видел, – ответил Миша.
– Я видел, – в разговор вмешался Пузырь, – он уже бухой.
– Ты что, сука, скалишься? – разозлился Игорь, увидев ухмылку Пузыря, и вновь вернулся к разговору об отце с Терёхиным. – Вот козел, когда он успел-то?! Я ему часа три назад звонил, он трезвый был.
– Долго что ли? – Пузырь нарочито засмеялся, будто его шутка всем понравилась. Пузырю никто не ответил и даже не улыбнулся. Все знали, что Игорь становился невменяемым, когда речь заходила о его отце. – Была бы водочка, а повод мы всегда найдем!
– Ты что ржешь, хряк? Давно в пятак не получал? – грозно сказал Игорь и через мгновение, отведя взор от замолчавшего Пузыря, он вновь обратился к своему собеседнику. – С кем он пил?
– Говорю же, с Гошей. Ты че, не знаешь? Они скорешились по полной, – ответил парень.
– Я этого Гошу когда-нибудь так уделаю, что он дорогу сюда навсегда забудет.
– Слушай, Нос, сто пудов Мазай за Гошей пришел. Все знают, что он у папаши твоего прописался. Пацаны говорили, что Мазай, как «откинулся», сразу Гоше денег взаймы дал. Может он его теперь и трясет, а папаша твой не при делах. Дождись, пока Мазай выйдет, зачем проблем-то на свою жопу искать.
– Понятно. Ладно, бывайте. А ты, Пузырь, не хами больше, понял? – Игорь попрощался и грубо ударил кулаком Пузыря в грудь.
– Боксер хренов, – откашливаясь, Пузырь, чуть слышно выругался в сторону уходящего Игоря.
Медленным шагом Игорь приблизился к подъезду, еще раз посмотрев на BMW Мазая. Он протянул руку к входной двери подъезда, которая неожиданно распахнулась от удара ногой с внутренней стороны. Игорь одернул руку и выругался.
– Это ты мне? – грубо спросил Мазай, появившийся сразу за распахнувшейся дверью. Он остановился прямо перед Игорем, который на мгновение растерялся. Он был невысокого роста и очень крепкого телосложения. Взгляд небольших черных глаз Мазая был пронзителен и неприятен, особенно когда он злился. В такие минуты брови его словно срастались и на скуластом, заросшем черной щетиной лице воцарялся звериный оскал.
– Нет, – ответил Игорь и проводил взглядом Мазая, который направился к автомобилю.
Квартира отца находилась на последнем этаже старой пятиэтажной «хрущевки», ровно такой же, в какой обитал Игорь на соседней улице. Он любил эту квартиру, впрочем, как и сам дом. Не спеша поднимаясь по ступенькам, Игорь разглядывал новые надписи на стенах, и улыбался, когда встречал свои забытые художества. Он знал почти каждого человека в этом доме и мысленно вспоминал соседей, оказываясь на новом этаже. На третьем этаже он увидел стеклянную банку с бычками на дне и, пройдя еще несколько ступенек, прочитал несколько надписей в свой адрес.
Поднявшись на пятый этаж, он заметил, что дверь в квартиру отца была открыта. Игорь вошел в коридор и с порога споткнулся об отцовский ботинок. Отшвырнув его ногой в угол прихожей, где лежала остальная, потрепанная обувь отца, он снял с себя мокрую куртку и повесил ее на последний уцелевший крючок, сбросив на пол грязное пальто Гоши. Игорь заглянул в комнату, обклеенную пожелтевшими репродукциями картин пейзажистов, которые где-то раздобыл отец. Комната была пуста, и лишь его плащ, приютившийся на покосившемся стуле, говорил о том, что родитель дома. Вдруг из кухни донеслись чьи-то стоны. Игорь прошел на кухню, где увидел отца, сидевшего возле стола, и Гошу, его старого школьного приятеля и собутыльника, лежавшего на полу лицом вниз в небольшой кровавой лужице.