– Он хорошо рисовал? – спросила Лена.
– Видимо, да, но больше ни одного его «творения» я не видел, а он и не стремился об этом распространяться, – Федор Андреевич неловко откусывал печенье. – Удивительно, что такое творческое начало уживалось в нем с настоящим бунтарем. В школе мать с ним покоя не знала. Драчун был страшный.
Когда отец его ушел из семьи, Игоря словно подменили. Мать его, Оксана, ко мне часто заходила, когда еще Верочка, супруга моя покойная, жива была и жаловалась на него. Сядет, бывало, вот тут, как ты, и ревет полночи, пока сын спит. Ей тогда было очень одиноко, они без отца лет пять уже жили. Игорь почти совсем от рук отбился, и я ей посоветовал его в секцию бокса отдать, раз у него кулаки так чешутся.
Лена с интересом слушала рассказ Федора Андреевича, периодически выпивая горячий кофе.
– Ох и досталось ему в первый день. Ну ничего, он вытерпел, а потом стал заниматься и даже увлекся боксом серьезно, вон какой вымахал. По крайней мере в школе больше не хулиганил. Даже учиться хорошо стал, – Федор Андреевич невольно засмеялся.
– Что вы смеетесь? – спросила Лена.
– У них тренер был, Лев Павлович, крепкой закалки мужик, сибиряк. Я гляжу, Игорь как-то разом присмирел и успеваемость подтянул. Ну, я поинтересовался, как да что, а он мне рассказал такую историю, в которую и поверить-то трудно было, – Федор Андреевич налил себе еще одну чашку чая. – Так вот этот чудак Лев Павлович, оказывается, завел правило каждую четверть дневники проверять. Если на протяжении четверти были двойки, то в зависимости от количества двоек сек их прыгалками.
– Как сек? – удивилась Лена
– Да просто сек. Выводил на середину ринга, заставлял оголять заднее место и лупил прилюдно.
– И что, все молчали?
– До поры до времени молчали. Мальчишки они и есть мальчишки, что с них взять – волчата. Кто будет жаловаться? Все как один молчали, пока кто-то из родителей не заметил. Написали жалобу, и пошло-поехало. Льва Павловича чуть не привлекли.
– Ничего себе успеваемость повысил.
– Ну, метод может и дикий, однако результат был налицо, – Федор Андреевич одним махом допил чай. – Лена, что-то мы заговорились. Ты в академию не опоздаешь?
– Да, вы правы, пора собираться, – утвердительно ответила Лена и встала из-за стола.
– Тогда тебе на маршрутку на железнодорожную станцию надо пойти, здесь возле дома уже не сядешь. На маршрутке до метро, думаю, минут сорок, – Федор Андреевич задумался. – Да-а, чуть не забыл! Там возле телевизора номер телефона Игоря записан на бумажке. Запиши, мало ли что… и еще, у него есть комплект ключей от моей квартиры. Ну, теперь, кажется все. Будешь уходить, дверь просто захлопни.
Федор Андреевич обстоятельно описал путь до станции. Пожелал удачного дня и отправился в школу.
Лена осталась одна. Присев на диван, она прочитала несколько сообщений в телефоне и прибавила громкость телевизора. Слушая новости, она обратила внимание на клочок бумаги, о котором говорил Федор Андреевич. Мгновение – и ее телефон обзавелся новым контактом «Игорь боксер». Быстро взглянув на часы, она помыла посуду и собралась в академию.
Игорь вышел из дома позже Лены и также следовал на маршрутку, где договорился встретиться с Дятловым. В назначенное время Дятлов не пришел. За свое десятиминутное опоздание ему пришлось вытерпеть от раздраженного Игоря массу упреков и нравоучений, которые Николай привык выносить стойко и без споров. Закончив причитания, Игорь пихнул Дятлова в автомобиль.
Николай Дятлов являлся практически единственным другом Игоря из тех, с кем он был знаком в Городе, хотя их отношения назвать полноценной дружбой было нельзя. Николай общался с Игорем чаще других общих знакомых, поскольку работал барменом в отеле, где Игорь отвечал за службу приема и размещения. Игорю всегда импонировала непосредственность друга, находившаяся порой на грани глупости, но все же никогда таковой не становилась. Со временем он заметил, как Николай стал ему близок в том смысле, что уже ни с кем кроме него он не общался, впрочем, в свете предстоящего переезда «новые» друзья ему и не требовались.
Николая Дятлова Игорь знал со школы. Они вместе учились и с первого класса сидели за одной партой. Игорь всегда жалел его, особенно в начальных классах, и причин тому было достаточно.
Родители Николая провели всю семейную жизнь в алкогольном угаре. Мать его работала почтальоном за нищенскую во все времена зарплату, а отец был посредственным столяром на заводе. Коля родился на первом году их брака и был хилым, недоношенным, болезненным и ненужным мальчиком. Он всегда отличался от сверстников плаксивостью. В школьном дворе, когда детвора устраивала игрища, даже в самой безобидной игре Николай частенько хныкал.