Проблесковый маячок на машине ППС погас, и из автомобиля вышел капитан, невысокого роста мужчина лет сорока, в форме, но без верхней одежды и фуражки.
– Ну, что тут у нас? – капитан показался Лене пьяным.
– Вот этот вот здоровый, – сержант пихнул Игоря в спину, – подрался с таксистами.
– Подрался? – удивился капитан и закурил. – Каратист, что ли?
– Да нет, товарищ капитан, какой нафиг каратист, – Игорь улыбнулся, – девушку провожал, а тут эти накинулись.
– Защищал, значит, девушку? – после этих слов таксисты завопили в один голос и ринулись к Игорю. Верзила схватил его за рукав, но сержант ударил его дубинкой по руке. – А вы, товарищи извозчики, почему такие агрессивные субботним вечером? Осень на вас дурно влияет?
– Игорь, капитан этот, по-моему, обдолбанный! – прошептала Лена.
– Агрессия или, точнее сказать, отрицательная энергия, которая вымещается человеком в результате агрессивных действий, приводит к совершению преступлений и, как следствие, к обострению криминальной ситуации в обществе, в городе и в нашем административном округе, – капитан говорил так, словно выступал перед всем личным составом МВД в День милиции. – Криминальная ситуация в значительной мере влияет на социальную, а социальная – на политическую. Это вам понятно, граждане водители транспортных средств с разрешенной допустимой массой свыше 3500 килограмм?
– Какой криминал, он мне первый челюсти поломал! – водитель говорил с акцентом.
– О! Да у нас тут международный и межконфессиональный конфликт, старшина! – капитан засмеялся, обратившись к старшине. – Я считаю, граждане иностранцы и иноверцы, что хулиганство в отношении лица, провожавшего девушку, должно караться законом РФ, на защите которого мы со старшиной и прапорщиком стоим. Попирать закон, я вам скажу, да еще в темное время суток, запрещено, поэтому те из вас, кто готов понести наказание по всей строгости закона, могут проследовать в автомобиль ППС для составления протокола и отправки в отделение до выяснения обстоятельств.
Таксисты обрушились на непоколебимого капитана со своими версиями произошедшего. Они рассказывали, что Игорь напал первым и нанес побои. Верзила с перстнем закатал рукав начал тыкать невозмутимо стоявшему капитану синяком, кто-то показал ладони в крови, кто-то сочинил про выбитый зуб.
– Так, отставить, – рявкнул капитан и, обращаясь к старшине, показал рукой на Игоря с Леной. – Старшина, этих в машину, а этих сейчас всех в отделение. И вот этого с кровью на руках за поножовщину. Вызывай ОМОН.
Старшина увел Игоря и Лену в автомобиль под недовольные выкрики водителей. Он посадил их сзади, а сам сел на водительское сидение.
– Повезло вам сегодня, что на Олега Петровича нарвались, а то попали бы в историю, – сурово сказал старшина.
Лена тем временем смотрела в окно. Капитан еще что-то говорил водителям, а потом залез вместе с прапорщиком в одну из маршруток. Через пять минут он вернулся в автомобиль ППС и сел на переднее пассажирское сидение, а прапорщик, зажав Лену между собой и Игорем, сел на заднее.
– На, твоя доля, – капитан протянул старшине две тысячи рублей и, поправив китель, обернулся к Игорю и спокойно заговорил. – У тебя сильное рассечение, смотри, почти до кости. Мы тебя в травмпункт подкинем, чтобы тебя зашили. А там сам выбирайся.
Капитан замолчал. Лена немного успокоилась и протянула последнюю салфетку Игорю. Он машинально поменял их и отдал пропитанную кровью салфетку Лене, которая зажала ее в кулак. Они ехали молча, ни капитан, ни потерпевшие не сказали ни слова. Периодически молчание разрывали малопонятные переговоры по рации, которые Лена едва разбирала за шумом автомобиля.
Она хотела несколько отстраниться от прокуренного прапорщика и прижаться сильнее к Игорю, но сделать ей это не удалось, и до самого травмпункта она сидела словно в тисках, думая о том, как она умудрилась вляпаться в такую невозможную для нее историю. Некоторое время она корила себя за то развязное и спонтанное поведение в ресторане и за то, что связалась с Игорем, тем более зная то, что Федор Андреевич рассказывал о нем. Однако чуть позже, понимая, что Игорь пытался пресечь оскорбления в ее адрес и наказать обидчиков, ей стало стыдно за себя.