Лиам потирает шею, скривившись:
- Я надеялся, что ты не заметишь.
Зейн закрывает крышку ноутбука и подрывается с места, заставляя Лиама отступить назад.
- Чего ты добиваешься, Лиам? Этими сопливыми песенками в конвертах и конфетами?
- Я пытался написать сам, - признается Пейн, слегка заикаясь. - Найл сказал, это лучше, чем цветы, но оказывается, у меня хреново со стихами так же, как и с рисованием, и… ничего не получилось. Поэтому я подумал, что может быть… но, конечно же, ты догадался.
- Да зачем тебе вообще это нужно? - сердится Зейн. - Я не понимаю.
- Ну… как я уже сказал, я пытаюсь, - объясняет Лиам. - Я пытаюсь…
- Что ж, прекрати, - не выдерживает Зейн. - Это стрёмно.
Он уходит из комнаты, но успевает заметить обиду на лице Лиама. Но он закрывает за собой дверь, потому что слишком сконфужен, чтобы сделать что-то еще. Он не понимает, что чувствует, не понимает, что делает Лиам. Зейн закуривает по дороге в кофейню и пишет смс Луи и Гарри, чтобы узнать, где они, и попросить встретиться.
Только в этот раз он не слышит утешительных речей. Когда он объясняет, что случилось на этот раз, Гарри больно хлопает его по плечу.
- Ты козел, - говорит он. - Неужели ты правда это сказал?
Зейн смотрит на него с открытым ртом:
- Что? Но…
- Нет, - перебивает Гарри. - Знаешь, все это время ты вел себя так, словно Лиам единственный, кто виноват. И я не говорю, что его вины в этом нет — конечно, есть. Вы оба портили друг другу жизнь, и вы оба наделали глупостей и наговорили друг другу гадостей. Но ты этого не признаешь, Зейн. Ты ведешь себя, словно ты жертва, а Лиам только и делает, что превращает твою жизнь в ад, хотя на самом деле виноват не меньше него.
Оба Зейн и Луи смотрят на него удивленно. У Зейна пересохло во рту, и, кажется, что сэндвич, который он съел на ланч, сейчас полезет наружу.
- Гарри…
- Хватит, - говорит Стайлс, и Зейн не имеет понятия, что на него нашло. Он не знал, что Гарри может выглядеть таким свирепым и злым, поджав губы в тонкую линию. И он определенно и представить себе не мог, что Гарри станет вести себя так с ним. - Знаешь, что вы должны сделать? Прежде всего? Вы, блять, должны извиниться друг перед другом.
И на этом он подрывается со скамьи, на которой они сидели, и направляется в сторону общежития. Зейн слишком ошарашен, чтобы окликнуть его или пойти следом. Ему плохо, холодно, и глаза щиплет от слёз. Но он это заслужил, правда?
Гарри прав - Зейн это понимает. Все это время он вел себя абсолютно по-свински по отношению к Лиаму. И он всегда это знал, да, но… может, и правда стоит признать это? И, может, хоть и немного странным и сбивающим с толку способом, но именно это Лиам и пытается сделать? Может быть, он пытается извиниться за всё дерьмо, что между ними произошло.
- Мне нужно идти, - бормочет Зейн. - Извини, Лу.
Луи отрывает взгляд от телефона:
- Знаешь, ты и правда козел.
- Да…
- Лиам с Найлом. Ты не найдешь его в комнате.
- А ты откуда знаешь? - спрашивает Зейн.
Луи поднимает телефон в руке:
- Благодаря новому прекрасному изобретению — сообщениям. Найл сказал, что Лиам только что пришел к нему, и, кажется, он проклинает твоё имя до самых небес, детка. Ты его разозлил.
Зейн закусывает губу. Дело в том, что он знает себя и понимает, что позже он не захочет извиняться. Он сто раз передумает, придумает кучу оправданий. Он знает, что струсит и будет избегать всего этого, как и делал последние несколько недель, с того самого вечера с краской, когда он осознал, что больше не в состоянии не приплетать в это чувства.
- Может… ты можешь попросить его сказать Лиаму, чтобы тот пришел к нам в комнату? - спрашивает Зейн, тихо и неуверенно, даже сейчас не понимая, хочет ли он это сделать.
Луи щелкает по кнопкам, и через секунду сигнал извещает о новом сообщении.
- Найл говорит, что вообще ты ему нравишься, но сейчас ты можешь пойти на хуй, - передает Луи и набирает еще одно сообщение. - Теперь Найл говорит, что Лиам не хочет с тобой разговаривать, - парень снова что-то набирает. - Так, а теперь Найл говорит, что пытается уговорить Лиама, но Лиам его игнорирует. А еще…
Зейн вырывает телефон из его рук и нажимает кнопку вызова. Он сомневается, возьмет ли трубку Найл вообще, но тот раздраженно отвечает через несколько секунд:
- Лиам не хочет с ним разговаривать, ясно?
Зейн втягивает воздух, просит:
- Можешь позвать Лиама?
Тишина. И затем:
- Не думаю, что это хорошая мысль. Он не хочет с тобой разговаривать, и я его понимаю.
Брюнет переступает через свое самолюбие:
- Пожалуйста.
На том конце слышится шорох, пылкий спор, который ему не слышно из-за того, что Найл, скорее всего, прикрыл трубку рукой. За этим следует пауза, после чего снова шорох, и затем наконец-то тихий и хриплый голос Лиама:
- Чего ты хочешь?
- Мы можем встретиться в комнате? - спрашивает Зейн. - Поговорить. Пожалуйста.
- О чем? О чем еще говорить, Зейн? Правда? Я больше не вижу для себя причин, и я не вижу причин, зачем тебе это нужно, тоже.
- Пожалуйста, - повторяет Малик. Только это, больше ничего.
- Ладно, - вздыхает Пейн. - Буду через минуту.
- И если ты снова поведешь себя, как свинья, Зейн, я клянусь… - вызов сбрасывается, прерывая выкрики Найла на фоне, и брюнет возвращает телефон Томлинсону.
- Значит, он с тобой встретится? - спрашивает Луи.
Зейн кивает:
- Он так сказал. Но, может, и нет. Я бы его понял.
Луи поднимается и кладет руку ему на плечо:
- Можешь переночевать у нас, если вдруг что-то пойдет не так, хорошо? Хоть Гарри на тебя и наорал, мы все равно поддержим тебя.
- Да, я знаю, - говорит Зейн. - Спасибо.
- Да не за что, - отмахивается Лу. - А теперь я пойду за пиццей. Ваша мыльная опера так выматывает.
Дорога в общежитие намного короче, чем рассчитывал Зейн. И, кажется, его руки слегка дрожат, когда он открывает двери на их этаж. И только посреди коридора его охватывает паника. Что, если Лиам не захочет его выслушать? Что, если вместо этого он просто наорет на Зейна? Или, что, если Зейн не найдет нужных слов? Что, если он начнет нести какую-то несуразицу и только еще больше всё испортит?
Была не была. Он открывает дверь… и Лиама нет.
Зейн закусывает губу и оглядывается по сторонам, словно Лиам стал бы прятаться. Но он не стал, если только, не под кроватью, конечно. Поэтому Зейн садится за стол, лицом к двери, и ждет. И чем дольше он ждет, тем больше нервничает, и вскоре уже готов вскочить со стула и уйти.
Лиам приходит раньше, чем он успевает это сделать. Он одет в теплую толстовку и спортивные штаны, которые, Зейн уверен, принадлежат Найлу. Пейн осторожно закрывает дверь и опирается на нее, опустив голову. Он выглядит… он выглядит так, словно ему больно. Словно то, что сказал ему Зейн до этого, по-настоящему, глубоко ранило его.
Поэтому Зейн набирается смелости, закрывает глаза и искренне говорит:
- Я хочу извиниться.
Когда он открывает глаза, Лиам все еще не поднял голову, но смотрит на него исподлобья. Его карие глаза прищурены и полны недоверия.
- За что именно?
- Ну… за многое?
Лиам кивает:
- Ты должен извиниться.
- Да, но ты тоже, - подмечает брюнет.
Пейн снова кивает, отойдя от двери. Он волочит ноги по полу, словно у него нет сил их поднимать. Садится на кровать, наклонившись вперед и взявшись руками за голову. Зейн не трогает его, решив, что Лиаму нужно время, и просто ждет. Когда тот наконец поднимает голову, то говорит:
- Я пытался добиться твоего расположения. Конфетами и… - он машет рукой.
- Словами из песни, - подсказывает Зейн, и Лиам снова кивает в знак согласия. - Я думал, что ты что-то задумал, и поэтому так отреагировал. Но Найл сказал, что это не так, и Гарри тоже наорал на меня, и…
- Гарри наорал на тебя? - Лиам выглядит абсолютно ошарашенным.