Остаток утра проходит в таком же духе. Зейн пытается уснуть и не вылить серое вещество на подушку через трещины в голове, а Лиам создает как можно больше шума. Вскоре Зейн сдается и вылетает из комнаты с сумкой для ванных принадлежностей. Теплая вода не дает нужного ощущения, но, по крайней мере, он больше не воняет пивом и потом.
Когда он возвращается, комната уже пуста. Зейн думает над тем, чтобы снова попытаться уснуть, но, решает, что этого все равно не выйдет. Вместо этого он оставляет вещи, надевает свитер на футболку, спортивные штаны и отправляется в общую комнату. Гарри и Луи уже там, свернувшись в один клубок под телевизором, смотрят кулинарное шоу.
- Зачем вы это смотрите? - жалуется Зейн. На экране женщина добавляет ложку, кажется, масла в какой-то соус. Фу. - Я даже думать о еде не хочу.
- Это из-за похмелья, детка, - тихо говорит Луи. Он положил голову Гарри на колени, и тот медленно гладит его волосы. Наверное, это приятно — Зейну немного завидно. Он хочет, чтобы кто-нибудь гладил и его волосы, когда у него похмелье. - Но тебе надо что-нибудь съесть. Тогда тебе станет легче.
У Зейна урчит в животе, но при мысли о еде к горлу подступает комок тошноты.
- Все нормально. И я не собираюсь идти в столовую.
Гарри встает, игнорируя протесты Луи.
- Я сделаю тебе бутерброд, - говорит он. - И тебе станет лучше, поверь.
Зейн не возражает. Может быть, бутерброд подойдет. При его упоминании у него не сворачивается желудок, и вроде бы его не должно вырвать (наверное; в принципе, может, но должно обойтись). Как только Гарри уходит, Луи занимает его место и теперь кладет голову на колени Зейну, но, должно быть, он сошел с ума, если думает, что Малик будет нежиться с ним, как Гарри.
- Тебе вообще хреново, да? - спрашивает Луи.
Зейн пожимает плечами. Это так, но сейчас уже более терпимо. Если бы только ему удалось поспать на часик дольше. И если бы только он был немножко упрямее вчера вечером. Ему все еще нужно закончить домашнее задание, а теперь придется делать его, ощущая усталость и приливы тошноты.
- Немного, да.
- Как это вообще произошло? - спрашивает Луи. - В последний раз, когда я тебя видел, ты пил колу.
Зейн ерзает на месте, мысли в голове проносятся со скоростью света. Всё немного туманно, но всё же он помнит.
- Бирпонг, - тихо говорит он. - Найл и Лиам позвали меня играть.
- Как так получилось, что вы не бросились друг на друга через стол?
- Не знаю, - Зейн щелкает его по руке и морщится. - Мне было скучно. Это выглядело, как вызов, и я не мог его не принять.
И, возможно, ему было весело. Совсем немного. Но того, как он чувствует себя сегодня, это не стоило.
Гарри возвращается с бутербродами, и Зейн съедает свой за четыре больших укуса. Внезапно он ощущает чувство голода, и в итоге съедает половину бутерброда Луи, когда тот зеленеет после первого же куска.
Он проводит в таком духе остаток утра и половину дня, свернувшись на диване и смотря одно кулинарное шоу за другим, потому что Гарри одержим, а все остальные, кто приходит в общую комнату, похоже, вовсе не против наблюдать за Рэйчел Рэй.
Ко времени, когда Зейн направляется обратно в свою комнату, чтобы закончить домашнее задание, он чувствует себя практически на сто процентов. Что моментально сходит на нет в ту секунду, когда он заходит внутрь.
- Блять, должно быть это шутка, - его глаза практически лезут на лоб.
Это… черт, он даже не знает, как это описать, и это при том, что он несколько месяцев посещал уроки креативного письма, а это о многом говорит. Но это… блять, что это вообще? Крем для бритья? Покрывает их с Лиамом подушки. Аэрозольный серпантин создает сеть между кроватями, стенами, комодами и столом. На окне висит верх футбольной формы. Под черной краской едва заметна надпись «Пейн» с номером Лиама, но они зачеркнули их и вместо этого написали «хуесос» (буквы корявые, так как человек явно не умеет обращаться с аэрозольной краской).
В общем говоря, их комната просто разнесена. И Лиам труп, просто труп.
Только Зейн не знает, как его найти. У него нет его номера, и он не имеет понятия, где тот обычно пропадает. А это значит, что, на данный момент, он ничего не может с этим поделать, ему остается только стянуть постельное белье с их кроватей и отнести его в прачечную (он отказывается убирать еще что-то; это проблема Лиама, и, блять, решать ее будет он).
Ну, еще и кипеть в своей собственной ярости.
Когда Лиам наконец-то приходит в комнату, смеясь над чем-то, что сказали в коридоре, Зейн в бешенстве. Смех Лиама резко обрывается, и он замирает на месте, осматривая комнату с открытым ртом.
- Что случилось? - спрашивает он.
Зейн поднимается, обходя серпантин и крем для бритья на полу.
- Что случилось? Мне кажется, на этот вопрос должен ответить ты, так как это, блять, не мой свитер висит на окне!
Лиам медленно пробирается через комнату, обходя мусор вокруг. Он снимает свитер и, хмурясь, проверяет этикетку.
- Как они его достали? - сердито спрашивает он. - Он был в моем шкафчике!
- Тебя только это расстраивает? - спрашивает Зейн. - Серьезно? Все наши вещи покрыты… покрыты дерьмом!
- Почему ты ведешь себя так, словно это моя вина?
Зейн упирает руку в бок, а второй обводит комнату, словно говоря «ну, не знаю, угадай».
- С чего вообще кто-то мог такое устроить?
Лиам морщится, сжимая свитер в руках.
- Кажется, я знаю, с чего, - признается он и поспешно добавляет: - Но это не значит, что это моя вина, ясно? Но… хм… возможно, это парни из Джефферсон. Мы надрали им зад на днях, и они были не очень рады.
Зейн долго, пристально смотрит на него.
- Ты хочешь сказать, - говорит он, сжимая пальцами переносицу, - что это всё из-за футбольного матча? Что наша комната похожа на свалку из-за ебучей игры?
- Думаю, да, - честно говорит Лиам. - Такое случается, команды разыгрывают друг друга. Ты делаешь из этого большую проблему, чем нужно. Ничего не испорчено, просто испачкано. Ну, ничего, кроме моего гребаного свитера, - ворчит он. - Мне придется заказать новый, и пока поносить запасной.
- И убрать здесь, - добавляет Зейн. - Тебе придется убрать здесь.
Лиам прыскает со смеху, бросая свитер на голый матрас. Их постельное будет готово не меньше, чем через час, к большому сожалению Зейна, потому что сейчас ему больше всего хочется залезть в постель и притвориться, что он не просыпался этим утром. Что всё, что случилось с того момента, оказалось просто страшным сном.
- Я не буду убирать твою часть комнаты, - сообщает ему Лиам.
- Нет, будешь. Это ты виноват, что всё это произошло.
- Нет, не я, - твердо говорит Лиам. - Я же не просил этого.
- Я занялся стиркой, ты можешь заняться комнатой. Это довольно честно, учитывая, что со мной бы никогда не случилось подобного, если бы я не был твоим соседом.
- Откуда ты знаешь? - возражает Лиам. - Я бы разнес твою комнату еще несколько месяцев назад, если бы мне потом не пришлось на нее смотреть.
- Просто, блять, убери здесь, Лиам! - кричит Зейн, потеряв терпение. Его щеки налиты кровью, он не помнит последнего раз, когда был настолько зол. Конечно, Лиам ежедневно выводит его из себя, но в этот раз сильнее, чем обычно.
Зейн любит, когда убрано, понятно? Когда у него есть возможность нормально работать. Любит, когда его вещи разложены по полочкам. Любит, когда его кровать застлана, если он не спит. Сейчас же его учебники и комиксы укрыты аэрозольным серпантином. На ноутбуке лежит горка пенки для бритья. Если бы когда-нибудь настал час, когда Зейн окончательно вышел из себя и поддался соблазну дать Лиаму по морде, это было бы сегодня. Ненависть просто переполняет его, дыхание надрывное.
И Лиам. Чертов Лиам говорит:
- Я уберу свою сторону.
Зейн толкает его. Он даже не успевает осознать этого, когда его руки касаются плеч парня.