«Мулечка, ты вернулась, это замечательно и очень вовремя, как служба спасения, которая приезжает, когда ты уже сам выбрался из горящего здания. Нет, никого вызывать не нужно, я же тебе строго-настрого запретил что-либо обо мне передавать или сообщать, особенно в такие щекотливые моменты моего триумфального, хоть и немного разбитого, возвращения».
— Поэтому я и спрашиваю. Мёрфи, переломанные и наспех срощенные кости — это ещё цветочки, несерьёзное украшение для такого мастера экстремального бега, как ты. Сканирование показывает многочисленные внутренние кровотечения, создающие в твоих недрах подобие бурной речной системы, разрыв селезёнки, обе почки опущены с таким усердием, словно собрались эмигрировать в таз, на сердце давит внушительная внутренняя гематома, принявшая форму тёмной бабочки смерти, а также развивается отёк мозга, начавший уже тихонько подбираться к самым ценным мыслительным процессам. Без экстренной реанимации ты скоро умрёшь, причём смерть твоя будет настолько эффектной, что её можно будет смело выносить в цитатник патологоанатомов. Если честно, я бы сказала, что ты уже ходячий труп, ибо с подобным букетом травм не живут, а разве что дают посмертные интервью. Как только ты потеряешь сознание, я вызываю помощь, мой долг — нарушать твои глупые приказы ради спасения твоей же непутёвой жизни.
«Отставить я сказал, и это не обсуждается! Даже если отключусь, превратившись в подобие разбитой куклы, никого ты вызывать не будешь. Сделаю всё сам, чую, оставшаяся часть ночи у меня будет ну очень весёлой и творческой, в стиле 'собери себя заново из того, что осталось».
У Краса уже был, как ему казалось, гениальный в своей простоте план, как всё исправить. Получив родство с энергией аномальной зоны, которую он с присущим ему изяществом назвал просто «Аноэнка», у парня не было проблем с восстановлением своего многострадального тела. Он даже решил не заморачиваться с таким бюрократическим подходом, как детальное исправление структуры своих костей, мышц, сосудов и нервных окончаний, а сделал всё проще, руководствуясь принципом «проще отрубить и построить заново». Забравшись в самые густые, непролазные заросли, скрывающие его от посторонних глаз, словно стыдливые шторы, Сергей отключал кровоподачу и болевые рецепторы в конечностях, а потом просто отрубал их своим верным мечом с таким же хладнокровием, с каким хозяйка отрезает кусок хлеба. Затем он закидывал свежеотсёкшиеся обрубки в свою котомку на переработку в строительный материал, словно экономный дачник, собирающий компост, и отдавал приказ своему энергокаркасу на восстановление тела по матрице души — процесс, напоминающий волшебство, но с более приземлёнными и местами жутковатыми подробностями.
Практически то же самое, с тем же размахом и цинизмом, герой проделывал в пещере на базе Гома, только тогда в ход шла чистая, неразбавленная энергия, что было хоть и эффектно, но крайне расточительно. Сегодня он решил поступить иначе, проявив несвойственную ему бережливость, потому что на восстановление тела из чистой энергии требовалось гораздо больше времени и выше концентрация окружающего энергофона, словно для приготовления сложного блюда. Возможно, в самом эпицентре аномальной зоны этот фокус и удался бы, превратившись в яркое шоу, но сейчас он находился за пределами её периметра, в энергетической глуши, где «Аноэнка» вела себя более сдержанно и экономно.
Пока Крас себя латал, занимаясь этим мрачноватым самодеятельным строительством, он по привычке провёл несколько импровизированных исследований: герой понял, что «аноэнка» берёт своё начало от магнитного поля планеты, являясь его своеобразной производной, а затем аномальная зона её изменяет, фильтрует и превращает в подобие нейтральной, универсальной энергии. Он уже раскатил губы в предвкушении, мечтая, что сможет так же легко и эффектно пользоваться телекинезом, как это делают ориканы, но его наполеоновским планам не суждено было сбыться, столкнувшись с суровой реальностью. Попробовав подвигать рядом лежавшую непримечательную палку, у парня даже не получилось выудить из своего тела сколь-нибудь внятный энергетический поток; его собственные силы вели себя с палкой с тем же пренебрежением, с каким кот игнорирует не понравившуюся игрушку. Так же Сергей эмпирическим путём понял, что заполнять энергией пустые кристаллы вне аномальной зоны — занятие крайне сложное и, если честно, муторное, точнее — очень долгое, примерно по одному кристаллу в час, и этого скудного заряда едва-едва хватало на качественное восстановление одной единственной конечности, что превращало процесс в подобие конвейера по производству самого себя.