Спустя пять минут — которые показались ему вечностью, проведённой в компании с собственной пульсирующей головой — он кое-как поднялся и плюхнулся в кресло напротив полковника.
— Господин полковник, — хрипло начал Крас, — сурово вы гостей встречаете. Интересно, как же вы тогда с врагами обращаетесь? В кабинете до сих пор пахнет палёными волосами с моей жопы, а в голове марш Мендельсона играет — намекая, что я чуть копыта не отбросил. Или не понимаете, о чём я?
Полковник усмехнулся, но в его глазах читалось что-то странное — не то расчёт, не то почти отеческую теплоту.
— Ты абсолютно прав, молодой человек, — подтвердил военный. — Я до сих пор не верю твоим словам, но… после нашего рукопожатия стал относиться к тебе иначе. Будто обрёл давно потерянного сына. Моя логика кричит, что ты как-то на меня воздействовал, но эмоции требуют тебя защищать — даже ценой собственной жизни.
Он произнёс это с лёгкой улыбкой, словно обсуждал погоду, а не угрожал смертью.
— И если ты очень быстро не докажешь свою правоту, — продолжал полковник, — в моей голове сработает ментальная закладка, которая вызовет группу захвата прямо в кабинет.
Крас не сомневался: это не шутка. Время на уговоры кончилось. Словами Варга не переубедить — оставался последний аргумент. Но провернуть такое здесь… было равносильно самоубийству.
— Полковник, в приёмной секретаря такая же система безопасности? — выпалил Крас, с трудом скрывая нетерпение. Его пальцы судорожно сжимали подлокотники кресла, будто он готов был в любую секунду рвануть с места.
— Нет, там только М. У. Л. И. глушатся, — отозвался Варг, бровь его дёрнулась — то ли от любопытства, то ли от догадки, что сейчас произойдёт нечто… интересное.
— Тогда быстро переходим туда, и вы всё поймёте.
Варг, не споря, кивнул, подхватил Краса под руку (тот всё ещё походил на подстреленного зверя) и они двинулись в соседний кабинет. Дверь распахнулась — и секретарша застыла с открытым ртом, уставившись на обугленный китель гостя и на то, как её начальник, обычно непреклонный как скала, почти бережно вёл его, словно раненого бойца с поля боя.
— Выйдите. Без вопросов, — бросил полковник, даже не глядя на неё.
Красотка (а она и правда была хороша — видимо, Варг ценил не только дисциплину, но и эстетику) молча вскочила с места и исчезла, будто её и не было. Ни возражений, ни испуганного взгляда — чистая армейская выучка.
— Возможно, сейчас будет немного больно, — Крас нервно провёл языком по пересохшим губам. — Да что там врать — скорее всего, будет очень больно. Но другого способа доказать свои слова у меня нет. Не беспокойтесь, я не дам вам умереть.
Полковник попытался что-то сказать — возможно, протест, возможно, последнее предупреждение, — но не успел. Ладонь Краса уже легла ему на лоб, словно раскалённая печать.
Мыслеобраз, который он подготовил по дороге из кабинета, хлынул в сознание военного, как ледяной вихрь. Крас взял за основу информацию для Габенса, но вырезал всё лишнее, оставив лишь оголённые факты: Земля, Фарад, Холпек…
Эффект оказался оглушающим — но не таким, как в прошлый раз. Полковник не рухнул в конвульсиях, а застыл, будто превратился в памятник самому себе. Только стеклянный взгляд и тонкая струйка крови из носа, медленно ползущая по безупречному кителю, выдавали, что внутри него сейчас бушует настоящий ад.
Крас вторгся в его энергокаркас, как хакер в заблокированный сервер — осторожно, но настойчиво. Поправил физические повреждения мозга (микроразрывы сосудов, перегруженные нейронные связи) и ввёл новую порцию паратизиков — крошечных энергетических «крючков», цепляющихся за сознание.
И тут — неожиданность.
Часть старых частиц, ранее внедрённых в Варга, вернулась обратно в энергокаркас Краса, прихватив с собой… отчёт о «проделанной работе». Данные были красноречивы: сломить волю полковника оказалось невероятно сложно.
Герой сделал определённые выводы: Его навык ментального захвата вырос — но даже сейчас он едва справился. Варг — не просто долгожитель с целостной душой (буквально невероятность для разумного например с Земли). Он обучался ментальному противостоянию. Где? У кого? — этот вопрос жёг Краса сильнее плазмы. Пару лет назад, когда он только освоил паразитирование сознаний, эта попытка закончилась бы его собственной комой.
Пока Крас переваривал эту информацию, полковник пришёл в себя. Не вскочил — а опустился на пол, будто земля внезапно перестала быть твёрдой. Глубокий вдох. Пять минут молчания — не медитация, а перезагрузка после информационного цунами.