Жору, по-моему, немного раздражила пафосность проведённого мероприятия, к тому же он, как и многие другие, так и не понял его смысл. Нет, он конечно полностью полагался в политических вопросах на меня и даже не пытался возражать, но определённый скепсис и недоумённость у него проскальзывали. Я, честно говоря, и не пытался объяснять ему суть вещей — захочет, сам сообразит.
Но, похоже, ему думать об этом пока совершенно не хотелось. В то время он был полностью погружен в свои исследования и вытащить его из лаборатории мог разве что смерч или землетрясение.
Вот и теперь, спустя всего день после съезда, я, просматривая газеты, удивился увидев посреди дня в гостиной Жору, который направился ко мне с явным намерением что-то рассказать.
Отложив газету, я насколько мог изобразил почтительное внимание. Его это немного озадачило, но не остановило.
— Слушай, — заявил он, — ты чего-то заигрался в политику.
— Что тебя не устраивает, — повёл я плечами, — дела идут хорошо.
— Не спорю, пока всё просто отлично, — кивнул он, — но ты за всей этой шелухой забыл за чем мы вообще тут собрались.
— И зачем же? — озадаченно спросил я.
— Космос покорять, — невозмутимо ответил он.
— Ну, — осторожно начал я, — мы конечно говорили об этом, но я как-то не думал, что в этом цель нашей жизни.
— Цель может и не в этом, но развивать это направление нужно активнее, а то ты со своими земными проблемами совсем про него забыл, — сумничал он и снова скрылся в лаборатории.
Император, блин! Я реально рассердился, хотя и не мог не признать его частичной правоты. На космос, да и на полёты вообще, я действительно забил большой болт после того, как получил оттуда необходимые для работы на Земле деньги.
Но тем не менее, каков нахал! Я тут кручусь как суслик в колесе, а этот сраный император будет ещё мне указания давать.
К утру я, конечно уже успокоился, и решил что в Жориных претензиях есть довольно большая доля истины. Если мы сейчас не закрепим за собой космос, пока остальные страны до этого не доросли, то потом будем локти кусать. Я решил, что с местными проблемами Олег уж как-нибудь разберётся сам, и все свои усилия направил на космическое направление.
Перво-наперво я вытащил Жору из его научного закутка, и мы стали инвентаризировать наш НЛО на предмет всё ли готово к полётам. Как ни странно оказалось готово практически всё. От космической радиации нас теперь защищала огромная внешняя воздушная прослойка и защитное поле, новая установка позволяла как угодно конфигурировать поля внутри этой оболочки, когда гравитационный двигатель бездействовал, а когда он работал, получалось, что ему даже не нужны были баллоны с водой, которые так и висели по бокам НЛО — теперь для создания чёрных дыр вполне хватало воздуха, который захватывался защитным полем при вылете из атмосферы.
Почесав в голове, мы были вынуждены признать, что можно лететь хоть сейчас, но всё же решили отложить до завтра, чтобы было время вспомнить, как это часто бывает, какую-нибудь позабытую, но жизненно-важную мелочь.
Забавно, что наш первый вылет в космос прошёл очень буднично.
Дело в том, что Олег переслал мне ноту протеста, подготовленную Натовским объединением по поводу экспансии наших антигравов и о том, что это всё ведёт к дестабилизации в мире и росту военной напряженности.
Нет, ничего серьёзного в этой бумаге не было. На этот раз они обошлись даже без ставших уже милыми моему сердцу угроз типа 'сдавайтесь или пожалеете', наоборот послание было предельно политкорректным, но в конце стояла маленькая приписочка, что они были бы рады провести совместную встречу между нами, Генсеком НАТО, Генсеком ООН и президентом США. Фактически это было первое приглашение на переговоры и моя голова болела только об одном — проигнорировать это приглашение или нет.
В результате, я практически на автомате поднялся на 15 километров в воздух, включил там наружное защитное поле, захватив тем самым воздух, который нужен был нам в космосе для генератора чёрных дыр и с удивлением обнаружил, что на навигационном экране загорелась новая зелёная кнопка, которой я раньше не видел. 'Выход в космос разрешён' гласила она.
Это немного отвлекло меня от земных забот и я стряхнул оцепенение.
— Ладно, разрешён, так разрешён, — решил я и притопил джойстик, направляя иранский аппарат в безбрежную синеву, видневшуюся на экране.
Через несколько секунд экран потемнел и на нём ярко вспыхнули многочисленные звёзды. Тихонько пискнула и замигала панель 'Орбитера', предупреждая о своей готовности к работе.
— Ну вот мы и в космосе, — сказал я Жоре, отпустив джойстик, — как-то всё слишком буднично.
— Могу открыть шампанского, — предложил он.
— Да не, — отмахнулся я, — ну её, эту бормотуху.
Некоторое время мы смотрели на экраны вращая НЛО и наслаждаясь то видом звёзд, то солнца, а то нашей родной планеты, висевшей под нами, словно воздушный шарик, покрытый коррозией облаков.
— Жалко смотреть на такую красоту через экран, — сказал я, наконец, — вот бы нам иллюминаторов пару сделать как в настоящих ракетах.
— Чем же наша не настоящая, — обиделся Жора, — наша даже лучше.
— Да нет, я не про это. Просто когда смотришь на наш экран, то кажется будто какой-то интерактивный фильм смотришь про космос и нет особого ощущения, что я сам в этом участвую. А вот с иллюминатором появляется сопричастность.
— Подожди, я тебя удивлю, — хмыкнул Жора и начал колдовать с управлением.
— Э-э, поосторожнее, — предупредил я его на всякий случай. А-то от него всякого можно ожидать… в последнее время он вообще во время полётов не прикасался к управлению, предпочитая работать на твёрдой поверхности, а уж в воздухе весь контроль переходил ко мне.
— Да не боись, — отмахнулся он, — тут мягко падать.
— Да уж, — нервно сглотнул я, — только уж очень высоко.
— Готово! — не дал развиться моим страхам Жора.
И я вдруг почувствовал, что меня подкинуло к потолку.
— Что готово? — скептически поинтересовался я, когда мой желудок немного привык к невесомости.
— Сформировано небольшое внешнее защитное поле, чтобы удержать наш воздух, и мы могли выйти из корабля — осмотреться.
— Это как? — выпучил я глаза.
— Элементарно, — хмыкнул Жора, — в полутора метрах вокруг НЛО создано второе поле, которое не даст воздуху улетучиться во внешнее, километровое поле и можно повисеть в нём, полюбоваться видами.
Я представил себе в голове подобную схему и усомнился:
— А ты уверен в том, что это безопасно?
— Это не более опасно, чем тот конференц-зал над океаном. Там если бы исчезло поле ты бы разбился о воду, а здесь тебя просто разорвёт давлением изнутри.
— Да уж, — поёжился я неприятной перспективе, — а что есть такой шанс?
— Ну, насколько я знаю, пока мы не включим гравицапу с полем ничего не случится, — пожал Жора плечами.
— Как-то ты уж очень неуверенно это сказал, — хмыкнул я.
— Повторить увереннее? — переспросил он.
— Да ладно, не надо, пошли проверять открытый космос. Кстати, а зачем невесомость?
— Защитные поля сформированы вблизи корпуса. Это автоматически отключает искусственную гравитацию, чтобы аппарат не взорвался.
Я, посмотрев на экран, убедился, что НЛО висит всё в том же месте, не пытаясь никуда лететь и со вздохом медленно направился к люку.
Подлетев к нему, я понял, что Жора не собирается предпринимать никаких действий — тот встал за мною спину держась за переборку.
Вздохнув ещё тяжелее, я нажал на кнопку, разблокирующую люк и открыл дверь.
Меня словно толкнуло в спину и вышвырнуло наружу вместе с люком.
Последнее, что я увижу в своей жизни — как же он всё-таки красив, открытый космос, — пронеслось у меня в голове за пару мгновений.
Вылетев как пробка из люка, и не больно шмякнувшись в защитное поле, которое действительно находилось всего в полутора метрах от корпуса корабля, я в первую очередь порадовался тому, как всё быстро закончилось.