— Несите быстрее, — сказал чечен, — иначе ему недолго осталось.
Я осторожно взял свёрток на руки, краем мозга удивившись, какие всё-таки тяжёлые дети у Чеченцев, открыл дверь и чуть ли не бегом помчался к показавшемуся в конце поляны БТРу.
Уже забежав за него, я подумал, что по-хорошему, надо бы тащить ребёнка в НЛО и срочно лететь хотя бы в Грозный — вряд ли местные экскулапы смогут его спасти, но решив, что понятия не имею где в Грозном искать больницу, решил переложить ответственность на командира воевавшего тут взвода.
Пока я бежал с ребёнком на руках, с меня уже как рукой сняло всю неуверенность, в которую меня вогнала беседа с кавказцем, и я вновь вошёл в роль главы (ну, почти главы) суверенного и самого перспективного в мире государства.
— Возьмите ребёнка, — сунул я свёрток в руки единственного человека, который был не в камуфляже, а в форменной рубашке с четырьмя звёздочками на погонах.
Я решил, что раз он самый чистый здесь, то наверное он и есть командир. Ну вот пусть и попачкает руки результатом работы своих подчинённых, случайно подстреливших младенца.
Капитан рефлекторно взял свёрток, в то время, как остальные бойцы наставили на нас свои калаши.
Точь-в-точь, как только что в доме, — усмехнувшись подумал я, но до конца додумать эту мысль не успел, так как капитан, только успев подхватить ребёнка из моих рук, тут же заорал «Ложись!» и швырнул свёрток куда-то в сторону.
— Вот сука фашист, что делает, — была моя первая мысль, в то время как глаза мои с удивлением смотрели на то, что все бойцы вокруг нас попадали на землю и остались стоять только мы с Жорой, удивлённо и растерянно глядя друг на друга и ничего не понимая в окружающем нас сюре.
У меня буквально сердце разорвалось, когда я увидел, что свёрток с противным чавкающим звуком впечатался в асфальт — после такого удара, ребёнок уже, конечно выжить не мог и тут на месте упавшего свёртка полыхнуло и раздался неслабый взрыв, показавшийся мне за защитным полем лишь громким пуком. Ещё я с удивлением успел заметить, как в поле прямо передо мной врезались и бессильно отскочили несколько металлических осколков и какая-то окровавленная часть младенческого тельца.
В обморок я, конечно не упал, но был к этому близок. Я бессильно открывал рот, но слова не складывались, так и вертелся я из стороны в сторону, глядя то на Жору, то на капитана, поднявшегося с земли и занявшегося обследованием личного состава. Насколько я понял, пару человек оглушило взрывом, ещё двое были несильно ранены.
Я стоял и тупо наблюдал как перевязывают раненых, в то время, как в рациях раздался крик «капитан, прорыв!», после чего всё завертелось. Выскочив из-за БТРа, я увидел, что наши чеченские друзья уже на опушке леса прикрывают отход раненых товарищей, видимо они обдурили-таки всех и пока федералы оправлялись от взрыва, пробрались через подземный проход в соседний дом и потихоньку свалили.
Несколько ретивых бойцов бросились к лесу, догонять, но капитал скомандовал: «Стоять! В лес не ходить!». И добавил с досадой «только людей потеряем». После этого он развернулся и пошёл к нам с Жорой.
Это только кажется, что всё это заняло много времени, на самом деле с момента взрыва прошло не больше сотни секунд, я даже толком не успел оправиться от шока. Жора, хоть и не выглядел особо шокированным, тоже всё это время молчал, хотя в глазах его мелькал скорее интерес, чем страх.
Капитан придвигался ко мне медленно и спокойно. Мне подумалось, что надо бы его поприветствовать как-нибудь, но после того как я так протупил — притащил с собой бомбу, которая чуть не положила всех его бойцов, да ещё и способствовал бегству той группы чеченцев, у меня буквы отказывались связываться в слова. Извиняться я, честно говоря, за последний год вообще отвык, моим кредом стало «или я прав, или вы все козлы».
Бля! — пришла запоздалая мысль, — я же эту бомбу на себе нёс, под защитным полем. Вот дурак, от меня чуть не осталась кровавая лужа, как от японцев.
От этой мысли меня чуть не вытошнило. Тем временем, капитан подошёл ко мне практически вплотную и без особого труда приставил АКМ прямо к моему животу.
Не понял, — пронеслось у меня в голове, — где же моё защитное поле?
— Ну что, падла, — сплюнул капитан, — а теперь поговорим. Я этих бандюков со своим отрядом уже несколько месяцев пасу и впервые мы их надёжно здесь прижали. И тут появляетесь вы… зачем? Развлечься? В войнушку поиграть?
Слова капитана проносились у меня в голове, но не доходили до мозга. Я наконец-то понял, почему он так легко взял меня на мушку — поле было рассчитано только на защиту от быстролетящих предметов — пуль, ножа, медленный подход бойца оно восприняло как дружеский жест — что-то вроде рукопожатия и спокойно пропустило дуло внутрь поля, туда, где оно уже не сможет задержать летящую в меня пулю.
Я покрылся холодным потом. Оставался, конечно шанс что спусковой механизм остался за пределами поля и пулю тормознёт прямо в стволе, но я уже не доверял подобным шансам. Надо срочно сказать ему кто мы такие, может тогда он уберёт от меня автомат.
— А если я сейчас пару пуль в живот всажу? — продолжал капитан, — тебе и твоему императору наверняка перехочется смотреть как взрослые дядьки друг в друга стреляют.
Блин, оказывается он и так прекрасно знает кто мы такие. Я беспомощно посмотрел на Жору, но тот глядел лишь на АКМ у моего торса, и в глазах у него было написано безмерное удивление, похоже он ещё не понял, как капитану удался такой фокус.
— Пуля в животе это, конечно, неприятно, но не смертельно, — продолжал изгаляться капитан, — пусть меня даже потом посадят или расстреляют, но на одного долботряса у власти будет меньше хотя бы на время.
Я посмотрел в жесткие, усталые глаза командира и понял, что тот себя этими речами заводит и что ему реально хочется выстрелить. Ладно, нормальных переговоров не получилось, ноги бы унести. Я резко сорвался с места, откинувшись вбок и крикнул Жоре: «бежим в НЛО!» и помчался к аппарату так, что только пятки засверкали. Судя по тому, что вслед нам никто не стрелял, этот отряд действительно знал и кто мы такие и даже прекрасно представлял себе принцип действия нашего защитного поля.
Запыхавшись, я нырнул в гостеприимно распахнутый люк нашего НЛО и перевёл дыхание. Через полминуты следом залез Жора, который удивлённо посмотрел на меня и спросил:
— Чего это ты так рванул?
— Ты чего, не понял что ли? — удивился я, — он же автомат сквозь поле просунул и мог запросто сделать во мне много неаккуратных дырок.
— Да пугал он тебя просто, — пожал Жора плечами, — у него автомат на предохранителе стоял, не заметил что ли.
— Как будто долго снять с того предохранителя, — пробурчал я.
Во время обратного полёта мы молчали. Хоть я и опасался, что Жора будет ржать надо мной, он никак не комментировал мою попытку остановить войну. Так что я клял себя и называл идиотом в полной тишине.
Возомнил из себя супермена, который может спасать, а может карать. Нда, ловко мне утёрли нос… причём, что особенно обидно, утёрли нос мне и чеченцы и русские.
Капитана мне было даже немного жалко. Наверное ему влетит за то, что он выдал нам государственную тайну. Теперь мы знаем, что они знают как можно проникнуть внутрь поля и взять нас тёпленькими.
Интересно, сколько они ещё знают о нас того, что не знаем мы, — ошарашено думал я.
Когда мы вернулись, несмотря на поздний вечер дома ещё никто не спал. Видимо ждали нашего возвращения и делали ставки. Но увидев мою угрюмую физиономию, никто даже ничего не спросил — видно и так догадались, а я, чтобы избежать расспросов, быстро ретировался к себе в спальню.
Пока всё.
Просьба не забывать комментировать и оценивать (а-то оценкоежка жрёт оценки быстрее, чем их ставят). Любые оценки приемлемы… конечно, если они лежат в диапазоне от 8 до 10 :)))
Андрей Кадник, 2008, akadnick_pub@yahoo.com
http://zhurnal.lib.ru/k/kadnik_a_a/