Жору, по-моему, немного раздражила пафосность проведённого мероприятия, к тому же он, как и многие другие, так и не понял его смысл. Нет, он конечно полностью полагался в политических вопросах на меня и даже не пытался возражать, но определённый скепсис и недоумённость у него проскальзывали. Я, честно говоря, и не пытался объяснять ему суть вещей — захочет, сам сообразит.
Но, похоже, ему думать об этом пока совершенно не хотелось. В то время он был полностью погружен в свои исследования и вытащить его из лаборатории мог разве что смерч или землетрясение.
Вот и теперь, спустя всего день после съезда, я, просматривая газеты, удивился увидев посреди дня в гостиной Жору, который направился ко мне с явным намерением что-то рассказать.
Отложив газету, я насколько мог изобразил почтительное внимание. Его это немного озадачило, но не остановило.
— Слушай, — заявил он, — ты чего-то заигрался в политику.
— Что тебя не устраивает, — повёл я плечами, — дела идут хорошо.
— Не спорю, пока всё просто отлично, — кивнул он, — но ты за всей этой шелухой забыл за чем мы вообще тут собрались.
— И зачем же? — озадаченно спросил я.
— Космос покорять, — невозмутимо ответил он.
— Ну, — осторожно начал я, — мы конечно говорили об этом, но я как-то не думал, что в этом цель нашей жизни.
— Цель может и не в этом, но развивать это направление нужно активнее, а то ты со своими земными проблемами совсем про него забыл, — сумничал он и снова скрылся в лаборатории.
Император, блин! Я реально рассердился, хотя и не мог не признать его частичной правоты. На космос, да и на полёты вообще, я действительно забил большой болт после того, как получил оттуда необходимые для работы на Земле деньги.
Но тем не менее, каков нахал! Я тут кручусь как суслик в колесе, а этот сраный император будет ещё мне указания давать.
К утру я, конечно уже успокоился, и решил что в Жориных претензиях есть довольно большая доля истины. Если мы сейчас не закрепим за собой космос, пока остальные страны до этого не доросли, то потом будем локти кусать. Я решил, что с местными проблемами Олег уж как-нибудь разберётся сам, и все свои усилия направил на космическое направление.
Перво-наперво я вытащил Жору из его научного закутка, и мы стали инвентаризировать наш НЛО на предмет всё ли готово к полётам. Как ни странно оказалось готово практически всё. От космической радиации нас теперь защищала огромная внешняя воздушная прослойка и защитное поле, новая установка позволяла как угодно конфигурировать поля внутри этой оболочки, когда гравитационный двигатель бездействовал, а когда он работал, получалось, что ему даже не нужны были баллоны с водой, которые так и висели по бокам НЛО — теперь для создания чёрных дыр вполне хватало воздуха, который захватывался защитным полем при вылете из атмосферы.
Почесав в голове, мы были вынуждены признать, что можно лететь хоть сейчас, но всё же решили отложить до завтра, чтобы было время вспомнить, как это часто бывает, какую-нибудь позабытую, но жизненно-важную мелочь.
Забавно, что наш первый вылет в космос прошёл очень буднично.
Дело в том, что Олег переслал мне ноту протеста, подготовленную Натовским объединением по поводу экспансии наших антигравов и о том, что это всё ведёт к дестабилизации в мире и росту военной напряженности.
Нет, ничего серьёзного в этой бумаге не было. На этот раз они обошлись даже без ставших уже милыми моему сердцу угроз типа 'сдавайтесь или пожалеете', наоборот послание было предельно политкорректным, но в конце стояла маленькая приписочка, что они были бы рады провести совместную встречу между нами, Генсеком НАТО, Генсеком ООН и президентом США. Фактически это было первое приглашение на переговоры и моя голова болела только об одном — проигнорировать это приглашение или нет.
В результате, я практически на автомате поднялся на 15 километров в воздух, включил там наружное защитное поле, захватив тем самым воздух, который нужен был нам в космосе для генератора чёрных дыр и с удивлением обнаружил, что на навигационном экране загорелась новая зелёная кнопка, которой я раньше не видел. 'Выход в космос разрешён' гласила она.