Я в ответ пожимаю плечами, как бы показывая, что ничего особенного тут нет.
А комбриг продолжает:
— В средства наблюдения, кстати, все прекрасно видно и можете посмотреть. — Предлагает он и тут же добавляет:— А вон посмотрите, опять эти бессмертные полезли на танки.—
Мерецков и я прижимаем к глазам натуральные перископы и я вижу и правда фигурки бегут, насколько танков и наши БТ7 стоят стеной.
— Не пропустят. — Понимаю я и они и правда открывают огонь. Два японских танка мгновенно останавливается, видны языки пламени и оттуда выскакиваю черные фигурки. Которые тут же падают как скошенные, от близких разрывов снарядов. Мгновения и все закончилось.
Я передаю перископ Володе, тот хватает ручки и через мгновение разочарованно отпускает с возгласом:
— Не успел. Все уже закончилось.—
Я улыбаюсь ему и говорю:
— Ничего еще не закончилось, все только начинается, еще успеешь.—
И замолкаю под кивки командиров.
— Они опытные и умные, они все понимают. — Осознаю я и неожиданно для самого себя чувствую потребность спеть, такое. Какого тут еще не слышали.
Я замечаю в углу гитару и спрашиваю:
— Можно?—
Рокоссовский кивает, с интересом на меня посматривая, а я начинаю играть и петь те самые «Пол версты огня и смерти» Алексея Матов а:
Впереди отрезок чистый,
Мы на нём почти статисты.
А у дальней кромки поля,
Враг хоронится в кусты.
И оттуда самоходки,
Бьют по нам прямой наводкой.
И по флангу не объехать.
А по полю пол версты.
Пол версты огня и смерти.
В серых маленьких конвертах.
Разлетятся похоронки.
Грусть тоску приумножать.
Но приказ поставлен Ставкой.
Кто-то молится, украдкой.
Кто-то молча стиснул зубы,
Кто-то вспомнил чью то мать.
Есть сигнал для наступленья.
Всё вокруг пришло в движенье.
Хошь нехошь, а деревеньку,
До заката нужно взять.
Вонь соляры, грохот траков.
Экипажи из штрафбатов.
Нам бы только поскорее.
Пол дистанции сорвать.
Экипаж неровно дышит.
Наш мехвод поэму пишет.
Влево-вправо всё, что можно.
Выжимает из движка.
Я ору как малахольный.
Но с болванкой бронебойной.
Мы в последнее мгновенье,
Разминулись в два вершка.
Начинается потеха.
Будет джампам не до смеха.
Башню вправо, выстрел, спёкся.
Вот ещё один готов.
Мы друг друга прикрываем.
И одно лишь твёрдо знаем.
Мы Отчизну защищаем,
Не за-ради орденов.
Закончил и остались только последние несказанные слова:
— Товарищи, давай так, чтобы мы были живы, а они все пусть исчезнут или уйдут. У нас есть задача и мы ее выполним, но надо все сделать красиво. Так, чтобы увидев русского медведя, все уходили подальше и побыстрее, пока медведь еще не совсем проснулся. — Говорю я и вижу согласные понимающие кивки все присутствующих.
— Да, это моя бригада, мое детище. Враг не пройдет, мы победим. — Стучатся мысли в мой беспокойный разум.
Осада началась.
Глава 5
Мы завершаем. Все получилось?…Все получилось!
11.06.1937
Вторник
Суньу
7:00
— Ну вот я и в Суньу. — Думаю я, уже просыпаясь, нет не в доме.
На сей раз в организованном платном городке, который бригада поставила в десяти километрах от Суньу. Тут тепло, лето все-таки и вполне комфортно и так.
— Но, пора. — Подстегиваю себя я. — Нет времени разлеживаться, мы в режиме осады. Правда осаждают не нас, а мы, но все равно, это мобилизует.—
И с этими мыслями я подскакиваю с походной койки и мчусь, нет, не в ванную. У нас походный режим, оборудованы места общего пользования, умывальни и даже бани с душевыми. Все по уму.
Рывок на улицу и полетели. Минуты, минуты, минуты и вот я уже, освежившийся, стою на спортплощадке, подготовленной по моему предложению и привычно вхожу в ритм.
Разминка, куда же без нее? А затем и привычный бой с тенью, плавные движения, внезапно срывающиеся в каскады ударов ногами и руками. И я не один, Володя еще неделю назад, в Благовещенске, усмотрел мои тренировки и присоединился. С тех пор он все не оставляет надежды меня победить в заключительном спаринге.