На запах из леса выметнулся Паштет с распахнутой пастью и высунутым языком.
— Покормите собачку, — тут же заступилась за него Таня и мне пришлось кинуть ему несколько кусков мяса, которые он заглотил не разжевывая и снова умотал куда-то в лес.
— Надо бы ему тоже сенсор поставить, чтобы не потерялся, — предложила Женя.
Сказано — сделано. Тем более что мне самому очень хотелось попробовать инъектор в деле хотя бы на собаке, раз уж испробовать на Тане или на Жене мне не дали, поэтому я взял в его в руки и свистнул пса.
Женя скептически оглядела нашу худощавую собаку и установила мощность чуть больше минимальной. Я приложил аппарат к ляжке пса, который спокойно стоял и вилял хвостом.
После того, как я нажал на спуск, пёс взвизгнул и скрылся в лесу.
— Бедненькая собачка, — прокомментировала Таня.
Жора достал ноутбук и со словами «надо обозначить программе кто из нас кто» запустил какую-то программку, отразившую карту мира.
— Странно, — хмыкнул он, поводя мышкой туда-сюда, то приближая, то отдаляя наш остров, — ничего не видно.
— Чего тут странного, — зевнул я, — откуда здесь сотовая связь.
— Блин, ну я туплю, — огорчился Жора, — ну ладно, пока просто введу в ноут данные о тех капсулах, которые мы себе прошили.
— Это на тебя секс отупляющее действует, давно доказано, — со смехом завалила его на землю Женя, которая к тому времени как мы убрались с солнца, всё же надела на себя плавки и накинула сверху Жорину рубашку, чтобы не смущать ни меня ни Таню.
Впрочем, Таня всё равно пока смущалась и некоторые Женины фразочки вроде последней вгоняли её в краску.
— Кстати, — обратился к нам Жора, освободившись от Жени, — помните мы говорили о том, чтобы поставить магнитофон на НЛО? Так вот, я придумал другую штуку!
Жора сделал театральную паузу.
— Ну, говори, мы прочувствовали момент, — подколол я его.
— Так вот, — смутился Жора, — я сделал плагин к тому приборчику, который гасит звуковые колебания, которые возникают при полёте нашего аппарата. И теперь он может не только гасить, но и генерировать звуковые колебания прямо в воздухе, на некотором расстоянии от корпуса аппарата. В общем, это легче показать на примере, чем объяснять.
Жора заскочил в НЛО, достал CD-плейер и воткнул от него шнурок куда-то в блок управления.
Раздавшийся в тот же момент гром повалил нас на землю и заставил зажать уши. Через несколько секунд всё стихло и из НЛО вышел Жора, который виновато улыбаясь заявил:
— Извините, громкость не убавил.
Когда звон у меня в ушах стих, я услышал, как буквально ниоткуда в воздухе возникла музыка Вивальди — времена года. Казалось, она обволакивала нас, её звучание не стихало и не менялось в зависимости от того как мы не поворачивали голову.
— Чудесно, — прошептала Таня, — музыка как будто раздаётся у меня прямо в голове.
— Да, — кивнул Жора, — я подумывал поначалу над тем, чтобы передавать музыку прямо через вибрацию костей черепа, но потом отказался от этой идеи — уж больно неестественным может получиться звук.
— И очень хорошо, что отказался, — скривилась Таня, — меня всю передёргивает от мысли, что музыку мне будут транслировать прямо в мозг. А так… это просто замечательно.
— Да ладно, чего тут такого, — пожал Жора плечами, — рано или поздно всё равно разработают устройства для прямой коммуникации от мозга к мозгу.
— Брр, прекрати, — возмутилась Таня, — противно слушать.
— Да нет, тебе наверное представляются какие-то нейрошунты или человек-розетка, а межмозговые коммуникации будут осуществляться скорее всего при помощи слабых токов или вибраций, — пояснил Жора, — для этого ничего не надо будет вживлять в мозг… ну максимум прицепить к голове коробочку с передатчиком.
— Прекрати! — завопила Таня, — а то я сейчас весь шашлык сблюю.
— Какие мы нежные, — проворчал Жора, но развивать теорию не стал.
— Давайте лучше музыку послушаем, — примирительно сказала Таня.
Мы провалялись на траве ещё полчаса, практически не двигаясь и не разговаривая. Уж на что я не люблю классику, но в таком формате она поглотила меня без остатка. Если закрыть глаза, то складывалось такое впечатление, будто сидишь прямо в оркестровой яме и можешь легко различить тонкие переходы каждого смычка, вычленить любой звук из этого вливающегося в мои уши потока. Не мешал даже поднявшийся несильный ветер, шуршащий листьями деревьев — эти звуки прекрасно гармонировали с симфонией.
Очнулись мы лишь с последними отзвуками оркестра.
— Нда, — сказал я, помолчав, — тебе можно давать Нобелевскую премию только за изобретение таких динамиков…
— Замечательно, — сказала Татьяна, — когда я говорила про то, чтобы поставить музыку я и предположить не могла ТАКОГО.