Первой опомнилась Женя.
— Ой, я ведь совсем даже забыла где мы находимся, а теперь внезапно вспомнила. Может полетим уже назад? — обратилась она почему-то ко мне, а не к Жоре, — а то страшновато здесь остаться, в такой дали от людей.
Жора уже привычно рассказал Жене про свои многочисленные приспособления для посылки сигнала SOS, однако Женю это не успокоило:
— Если даже кто-то и поймает отсюда сигнал о помощи, то наверняка решат, что это какая-то ошибка. Кто бы его посылал отсюда.
Наверняка у Жоры было много разумных противодоводов, но он предпочёл их не озвучивать и согласился, что на сегодня приключений хватит, пора улетать.
Промчавшись на максимальной скорости большую часть пути, я сбросил скорость её после Каспия. Всем было весело и мы со смехом обсуждали и происшествие с пингвинами и Жорины жалкие попытки перегородить вековой ледник. Мне хотелось потянуть время перед расставанием, а над Казахстаном вполне можно было позволить себе медленно полетать. Я опустил аппарат почти до самой земли и переключился на самолётную скорость, закладывая крутые виражи между заснеженных барханов. Тут-то всем пришлось немного попотеть от страха, пока я показывал основы полётного мастерства. Хотя если быть до конца откровенным, если бы не Жорин ограничитель приближения, то нас бы пару раз сплющило об землю.
Внезапно из-за очередного бархана мы вынырнули прямо на стадо лошадей на выпасе. Аппарат пронесся буквально в нескольких десятках метров от них, и я даже успел мельком увидеть вытянувшееся лицо пастуха.
После этого события Жора сказал «хватит» и к моему огорчению, мне пришлось снова переключиться на максимальную скорость и взмыть на 15 километров ввысь.
В Екатеринбурге нам снова повезло, и парк в который мы опустились, оказался пустынен. Жора пошёл провожать Женю до дома, а мы с Танюхой тем временем взлетели на недоступную для взгляда прохожих высоту. Я, конечно, постарался воспользоваться нашим незапланированным одиночеством и забрался рукой как можно глубже под Танины трусики, но она стеснялась того, что нас застанет Жора и одним глазом постоянно смотрела на мониторы, проверяя не вызвал ли Жора НЛО назад на поляну.
В воскресенье я уже не стал заходить к Тане домой, проводив её только до подъезда. Мне почему-то казалось, что по моему виноватому лицу, её родители сразу поймут, что у меня с их дочкой что-то было и разборок мне не избежать. А уж чего-чего, а разборок с её родителями мне никак не хотелось.
Всё в нашей жизни происходит волнообразно, жизнь она как зебра — то ты что-то любишь, то ненавидишь это же самое. Так и у меня происходит с подготовкой ко сну. Я ещё неплохо помню детсад — в те времена уложить меня вечером в кровать было совершенно непосильной задачей. Даже если происходило чудо и родителям удавалось загнать меня в постель до полуночи, то там под одеялом меня ждал верный фонарик с запасными батарейками и я еще несколько часов мог читать под одеялом, пока сон не брал меня.
Когда я пошел в школу, то за день я утомлялся достаточно для того, чтобы вечером ложиться и сразу засыпать. В этом году усталость от занятий подкрепилась строительством НЛО и стоило мне вечером лишь увидеть кровать, как мой мозг переключался в режим сна. Так продолжалось до недавней поры, когда мы закончили работу над нашим аппаратом, и я перестал сильно нарабатываться за день. Учёба уже не загружала меня сильно… вернее я ей особо не загружался за исключением английского языка, пожалуй. В результате, по вечерам я мог вертеться с боку на бок по нескольку часов перед тем, как заснуть.
Спать мне не давали различные мысли. Я много думал о нашем аппарате, о том какие возможности открываются перед нами, о том что нужно улучшить в его конструкции, о том куда бы я хотел слетать, но больше всего я думал о Танюшке — о том, как хорошо бы было, если бы она лежала рядом, если бы я мог её обнять, такую мягкую и тёплую. Вот тогда бы, думалось мне, я бы сразу мог заснуть, а так…
В понедельник Жора оттащил меня на переменке от Татьяны и спросил:
— Ну что, есть какие-нибудь идеи где достать денег?
— Только идиотские, — честно ответил я.
— У меня и таких нет, — вздохнул Жора.
— Для того чтобы определить круг доступных нам способов добычи денег, мне нужно достоверно знать на что мы можем пойти, — путано сказал я.
— Сам-то понял что сказал? — выпучил глаза Жора.
— Короче, — пояснил я, — нам нужно денег «быстро, много и незаметно». А любой подобный способ добычи денег сопряжен либо с большим риском, либо с вопросами морали. Мы, оставаясь практически в рамках привычной морали можем взять бандитскую кассу, «общак» так называемый, но это очень рискованно, с другой стороны мы можем зацепить тросом и утащить крест с любой церквушки — хотя бы с храма Христа спасителя и переплавить, но это несовместимо с моралью. Если рассудить здраво, то у нас всего лишь транспортный корабль. Да, очень быстрый, да практически неуловимый, да для него не существует границ и таможенных барьеров, но всё равно реально мы можем заработать либо на том, что продадим технологию, либо на грузоперевозках. Продажа технологии отпадает. Остаются грузоперевозки… ну не мебель же нам возить? Мы могли бы стать замечательными перевальщиками наркоты, но тут опять моральная сторона вопроса вылезает.