Но хватит философствований. Пора начинать:
Возникнув по воле чужой
Она придёт за тобой.
Та, что миры породила
Что матерью Жизни была.
Знакомые слова сами сорвались с отсутствующих губ. Они могли показаться пугающими, если бы в них не было вложено столько печали и отчаяния. И тихая мелодия, что не раскрывая рта напевала фея, ещё больше успокаивала единственного слушателя.
Она и сестра, и дочь, и любовь
Вечно течёт в твоих венах как кровь
Ты лишь частица её навсегда.
Ей не уйти от тебя никогда.
Ритуал тянул энергию отовсюду. Из меня, из малышки, из окружавшего пространства, из Сферы, в которую обратились зомби. Черепа её изменяли и направляли, а забор концентрировал. И вся она входила в одного человека. Чистая энергия Смерти. Абсолютный покой.
Магия, время, пространство и разум.
Это аспекты что нам всем подвластны.
Те силы что питают бесконечность миров,
Под чьей сенью они находят свой кров?
После окропления четвёртого черепа надобность в парализации Понурого отпала: он уже не хотел сопротивляться. Настолько спокойным он не был никогда в своей жизни. Но этот ритуал и не имел к Жизни никакого отношения.
Пустые мечты.
Пустые слова.
Пустая душа.
Они пустые всегда.
Я не собирался вредить ученику. Я лишь давал ему то, что необходимо понять каждому некроманту.
Зачем тебе жить, если Жизнь не она?
Зачем тебе жить, если Жизнь не Пуста?
Я давал ему возможность почувствовать Смерть.
Лишившись контроля, тело Понурого плавно опустилось на колени, и замерло. Его разум сейчас был далеко… или наоборот ближе, чем когда-либо, тут уж как посмотреть. Я оставил двоих зомби для охраны его тушки, так что он не пропадёт. Многого, конечно, гнилушки не навоюют, но от них этого и не требовалось: подхватить некроманта на руки, и быстро убежать они вполне в состоянии.
— Пошли малышка. — я развернулся в сторону гнездовья Рухов — Мы сделали всё что могли. Остальное теперь зависит от него.
— А… — малышка запнулась, неуверенная что хочет услышать ответ — Что от него требуется?
— Да ничего особенного. — хмыкнул я — Всего-лишь проснуться, не сойдя с ума. Ничего более.
— Вот как? Что в его… сне… такого жуткого?
— Ничего. Совершенно ничего. Отсутствие всего, включая пространство и время. Провести вечность в состоянии голого сознания, не каждый способен. В каком-то смысле это можно назвать обратной медитацией. Если оригинал требует почувствовать одновременно всё своё тело, его окружение, войти в резонанс с миром, и прочую дребедень то тут… Скажем так: нужно избавить мир от себя, если эта фраза имеет хоть какой-то смысл.
— А ты… — несколько напряжённо взглянула на меня Туна — Ты испытывал что-то подобное?
— Частично. И у меня это по большей части стёрлось из памяти. — я нахмурился, вынужденно начав копаться в не самых приятных вещах, из самых глубин своей черепушки — Было несколько моментов. Ещё при… жизни… Самый показательный случился, когда я был ребёнком. Лет шесть, или восемь. Тогда я заболел… сильно. Еда не усваивалась, поскольку переваривалась слишком хорошо. Подробности опущу, но тогда я не мог есть больше недели. А поскольку я и до этого не особо любил хорошо питаться, моему организму было просто неоткуда брать энергию. В конце той недели я уже фактически не был живым: так, недоразумение застрявшее на пороге Смерти чуть дольше чем нужно. Я не помню как меня сумели вытянуть. Собственно я вообще эту неделю не помню лично: только по рассказам матери. Однако у меня остались эмоции от того времени. И откровенно говоря: это довольно забавно.
— Забавно?! — ужаснулась моим словам малышка
— Угу. У меня из памяти словно вырвали кусок. Будто не было этой вынужденной голодовки. Однако я знаю, что она была. Я знаю, насколько мне было больно. Я знаю, как первые три-четыре дня мне было страшно. Но я не знаю, что я испытывал в конце той недели. Но… эмоции об этой… пустоте, что осталась в моей памяти, у меня совершенно не негативные. Но и не позитивные: их вообще нету. Как-бы это объяснить поподробнее… Словно на месте этого эпизода моей жизни осталось пустое место. Я не хочу вновь голодать, и я не хочу чувствовать боль. Я боюсь Смерти… Но я хочу вновь познать ту близость к ней, которой не было. Как-то так.
Туна молчала долго. Секунд тридцать, не меньше. Наконец она со вздохом подлетела, уселась мне на плечо, и обняла за шею:
— Ты странный.
— Я знаю.
Движение вперёд быстро сменялась движением вверх, так что вскоре малышка вынуждена была вернуться в карман: горная атмосфера оказалась ей не по душе. Однако полностью скрываться в нём она не собиралась, высунув наружу мордашку, и забавно вращая ей из стороны в сторону.
Пока Туна развлекалась разглядыванием окрестностей, я перебирал невольно вернувшиеся воспоминания. Я ведь рассказал фее лишь один эпизод, а было их немало… Падение с высоты третьего этажа головой на бордюр, насаживание затылком на стальной крюк для одежды, попадание под машину… И это только то что я запомнил. По большей части такие моменты у меня моментально и практически полностью забываются. Наверно это естественно: защитная реакция организма и всё такое. Однако мне приятно думать что это нечто особенное. Романтизировать пустоту в голове, возникающую после того, как ты побывал на пороге Смерти… Немногие способны на такое. Малышка права: я странный.
Но что ещё мне делать, если эти провалы у меня занимают большую часть головы?
Я умею учится на своих ошибках, так что негативные мысли не помешали мне заметить нечто живое, засевшее в расщелине (не уверен правда, что именно это слово будет правильным) умело скрытой между скалами. Эдакая небольшая вертикальная трещина, аккуратно прикрытая камнем, и сильно расширяющая внутри. Определить что именно являлось источником жизни я не мог: во первых оный находился довольно далеко, а во вторых был под неким маскирующим покровом. Последний факт меня естественно заинтересовал, и я решил забить пока на Рухов, гнездовье которых находилось существенно выше, и исследовать расщелину.
А заодно: в который раз убедиться, что любопытство до добра не доводит. Реши я тогда залезть выше, и с лёгкостью смог бы заметить, что кое-что было не так. Но обо всём по порядку.
Предварительное наблюдение снаружи особой информации не принесло. Но это было ожидаемо: недаром ведь покров маскирующий. Собственно единственное что выдавало наличие магии в этом месте: лишь чуть более низкий энергетический фон, по сравнению с окружением. В остальном: скалы как скалы. Ничего особенного. Надо ли говорить, что меня это интриговало ещё больше?
Убрать камень было несложно: немного некроэнергии в опорную точку и он, треснув, скатился сам. Громкость этого процесса представить несложно: Туна закрыв уши руками, юркнула внутрь кармана. Честно говоря, я бы и сам юркнул, да вот некуда. Как нету у меня и ушей, чтобы их заткнуть. Пробормотав "И путь теперь не жалуются что я без стука" я стал потихоньку продвигаться внутрь пещеры.
Проход оказался неожиданно широким: даже раскинув руки в стороны я не мог достать до стен. На нижней половине которых, а так-же на полу (хотя полом это назвать было сложно) оказалось множество неглубоких царапин. Я их несколько секунд порассматривал, после чего недоумённо пожал плечами: следопытом я никогда не был, так что мне эти царапины ни о чём не говорили. Я даже примерно не мог сказать кто их оставил: Рухи, непонятно зачем спустившиеся сюда с вершин, стадо горных козлов, дружно решившие именно тут почесать копыта, или может какая гусеница, с шипами по всему телу.