Пройдя небольшой холл, они насквозь пересекли тёмную гостиную и вошли в зимний сад. Мраморные скульптуры, фонтаны, тропические растения, чинный плиточный пол - такое Эльза видела лишь в детстве на сувенирных открытках, привезённых родителями из Крыма. Сама Эльза в Крыму не была, но как же она обожала Воронцовский дворец!
Зимний сад занимал весь первый этаж южного фасада усадьбы, с огромными окнами и арочной застеклённой дверью, ведущей на летнюю террасу, уставленную мраморными вазонами. Сейчас здесь царил полумрак, укутывая сад вуалью мистического марева.
- Вот это шик! – гифы Эльзы защёлкали вспышкой снимков. - откуда тут малая копия зимнего сада? Признавайся!
- Бабуля доходный дом держала. Для плотских утех.
Брови Эльзы изумлённо нависли дугой над гифами.
- Да, вот так и разбогатела. Туда даже чиновники и партийцы захаживали.
- Какая притягательная и порочная биография, - восхищённо потянула Эльза.
- Да, - согласила Молли, - всегда хотела быть как бабуля.
- Стать шлюхой?
- Фу, как грубо, Эльза. Почему стразу шлюхой? Я хотела быть крутизанкой, как Вероника Франко.
- Любовница короля что ли? Помню, было такое кино… - Молли кивнула, сворачивая на широкую лестницу. Ветхие колонны массивных перил оплетал вьюнок зимнего сада. – Недурно. Но она вроде как плохо кончила. Не боишься, что тебя могут ограбить?
- Тут везде сигнализация, и скрытые камеры, вдобавок у бабули были связи в полиции, так что дом под надёжной охраной.
- Так сразу и не скажешь. Хотя чего я ещё ожидала… - едва слышно пробормотала Эльза.
- А ты что, хотела меня ограбить?
Поднявшись на второй этаж, Молли отворила дверь в голубого цвета, спальню. На Эльзу тут же дыхнуло застоявшимся грузным запахом нафталина и плесени. Уставший свет последними проблесками пробивался в мрачную комнату со старинной мебелью и высоким лепным потолком. За окнами поднялся ветер, сгущая тяжёлые, сизые тучи. Из приоткрытой створки балконной двери врывался сквозняк, тревожно вздымая газовую занавеску.
- Прости за беспорядок. Я не ждала гостей. – тактично извинившись, Молли первым делом бросилась к низкому, заваленному стиками, круглому столику, половина из которых уже почила в побоище пепельницы. – Недавно сюда переехала. Ещё даже не все вещи перевезла – только технику, одежду и так, по мелочи. А вот теперь думаю – надо ли остальное? От бабули столько всего осталось…
В сгущающемся полумраке на столе явственно проступал кавардак – хаотично разбросанные запонки и жемчужные нити, высокие бокалы из богемского стекла с бурыми следами вина и помады, початая бутылка Merlot, широкая ваза с грушами на тонкой ножке и кружащимися над ней, мошками, SIG, рассыпанный по столу прах благовоний, раскрытый блокнот, лэптоп, старинный канделябр на пять свечей, несколько пустых бутылок из-под шампанского в подтёках воска, широкие, оплавленные свечи, ребристый вибратор из хрусталя, револьвер, и зарядное устройство для гифов.
На кресле перед столиком небрежно валялся журнал «КУЛЬТТЕЛО» вперемешку с кружевными чулками.
- Да разве это беспорядок?
- Я же знаю, как ты любишь чистоту. Кстати, как там твои хачи? Всё на тебя не нарадуются? - быстро схватив со стола блокнот, она сунула его под подушку резной кушетки.
- Ой, да они меня достали, веришь? - Эльза сделала вид, что ничего не заметила. - Ладно, Генрих Ашотович – вообще задушевный мужик, раз в неделю с ним покувыркаемся и всё, некогда ему - всё время на рынке со своими гранатами пропадает. Что, как ты понимаешь, мне только на руку. А вот Гиви достал уже.
- Как же так то?
- Кровь молодая, всё время ему ебаться хочется.
Стянув гифы Молли водрузила их на светящуюся подсветкой, площадку зарядки, и взяла со стола револьвер. Эльза напряглась, тут же с облегчением выдохнув – девушка спешно поджигала им свечи и благовония.
- У тебя что, света нет?
- Это для атмосферы - люблю, когда свечи горят. А Генрих Ашотович случайно не хочет брать с Гиви плату натурой? – захохотала Молли.
- Да ты что! Он пидорасов презирает, на дух не переносит, старая школа, понимаешь.
Закончив с освещением, Молли вдобавок включила несколько висящих на стенах, ветвистых бра, и ринулась к стоящему у двери бюро слоновой кости с канделябром, патефоном и заваленной пластинками нижней полкой. Присев на персидский ковёр, она быстро перебирала пальцами коллекцию, пока удовлетворённо не кивнула, отыскав нужную. Приладив винил к патефону и нацелив иглу, девушка на ходу расстегнула белоснежную шёлковую сорочку, срывая с широких манжет запонки.