– Что ты делаешь, зачем ты притащила эту штуку? – Голос Холли взлетает на октаву вверх. Она мгновенно впадает в панику при виде ретро-игрушки в моих руках и оглядывается на стеклянные двери позади нас.
– Он лежал у меня в кармане, я и забыла про него. – Приходится изворачиваться, делая вид, будто ничего страшного не происходит. По правде говоря, я знала, что кубик при мне, но реакция Холли меня пугает настолько, что хочется отмотать последние тридцать секунд назад и оставить игрушку там, где она и пряталась.
– Ты же знаешь, что нельзя приносить ее сюда. Это против правил! – шипит она, хмуря брови.
– Холли, расслабься! – Смеясь, я подбрасываю кубик в воздух и ловлю его обеими руками. Это рискованный трюк, и у меня замирает сердце, но это стоит того, чтобы увидеть выражение лица Холли. Она не в силах поверить, что я могу нарушить такое пустяковое правило. Обычно я очень послушна. Здесь редко выпадает возможность побыть бунтаркой, и как же это будоражит, когда чувствуешь, как кипит и бушует в венах кровь.
– Не надо, – умоляет она, закрывая лицо ладонями, словно это зрелище для нее невыносимо. Уговаривая меня остановиться.
– Даже не верится, что ты такая трусиха.
– Ева, домой. Сейчас же! – гремит голос, заставляя нас обеих вздрогнуть.
– В самом деле? Но сейчас всего лишь… – Я оборачиваюсь к стеклянным дверям.
Там стоит Вивиан Сильва – одной рукой упираясь в бедро, а другой указывая, куда мне идти. Ее статная фигура неизменно вызывает у меня желание съежиться. Высокая, сильная, она не похожа ни на одну из Матерей. В ней нет ни капли женственности или мягкости, а еще эти ее точеные черты лица, серые брючные костюмы и седые волосы – короткие и жесткие, спереди доходящие до скул и почти полностью сбритые на затылке.
Суровость ее лица, всегда недружелюбного, а сейчас еще более грозного, чем обычно, лишает меня дара речи. Нет смысла пытаться что-то объяснить. С ней такие штучки не проходят.
Моя бравада исчезает, и я, словно прикованная к месту, чувствую себя опустошенной, не говоря уже о том, что униженной.
– Я сказала, сейчас же! – рявкает она, впиваясь в меня карими глазами.
– Мы просто говорили о завтрашнем дне, – мой голос тихий и ровный. Я хочу смягчить ее гнев и переключить внимание на более важную, насущную задачу. Игрушка на Капле – пустяк в сравнении с тем, что ждет нас завтра.
– Вивиан, она не хотела…
– Холли, вон, – приказывает она, не отрывая от меня взгляда.
У меня чуть не отваливается челюсть, когда моя подруга буквально исчезает, словно испаряется в воздухе.
Такого я еще не помню. Обычно Холли уходит через открытую дверь, тем самым поддерживая созданную для меня иллюзию.
Это плохо.
Очень плохо.
У меня сжимается горло, когда я с трудом поднимаюсь на ноги и бреду по бетонной дорожке Капли к Вивиан. Я протягиваю ей кубик Рубика, надеясь, что она заберет его и инцидент будет исчерпан. Она отвергает мой призыв к миру, отворачиваясь от меня.
– Проходи, – тихо произносит она привычно холодным, властным, размеренным тоном.
– Простите, – бормочу я, как последняя идиотка, следуя за ней в верхнюю зону сада – лабиринт из пышных зеленых деревьев, растений и кустарников. Миллионы видов флоры собраны и размещены под Куполом. Это сделано для меня. Это моя теплица в небе, где я могу наблюдать, как произрастают и буйствуют живые формы. Все так внимательны ко мне… Заботливы.
Чувство вины закрадывается в душу.
Вивиан ведет меня по одной из каменных дорожек, петляющих через сад, и вниз по лестнице в рабочее помещение. Она останавливается перед закрытой дверью своего кабинета и поворачивается ко мне. Выражение ее лица более сдержанное, чем раньше: прогулка, видимо, успокоила нервы.
– Ты понимаешь, насколько это серьезно? – произносит она голосом чуть громче шепота.
– Я забыла, что кубик у меня в кармане. – Ложь душит меня, мешая говорить. Я плохо переношу выволочки, да и редко даю для них поводы. Это правда.
– Одно неловкое движение – и ты могла бы убить кого-нибудь внизу. Надеюсь, тебе не надо напоминать, как высоко мы находимся? – От ее вопросов я чувствую себя никчемной и глупой.