— Сергей Юльевич, я прошу вас занять пост главы кабинета министров империи. Что скажете?
— Ваше Величество, я бы одновременно хотел сохранить портфель министра финансов.
— Это возможно. Поздравляю вас с назначением.
— Благодарю, Ваше величество! — не спеша, с достоинством кивнул Витте.
«Ох, и намаюсь я с ним… Но другие хуже!..»
— Дмитрий Фёдорович, принимайте пост министра внутренних дел.
Трепов был человеком военным, и, в отличие от Витте, вытянулся во фрунт:
— Слушаюсь, Ваше величество!
— А Петру Аркадьевичу Столыпину, я хочу предложить должность товарища министра внутренних дел. Что скажете, Дмитрий Фёдорович?
— Готов принять на службу!
— Пётр Аркадьевич? — я посмотрел на Столыпина.
— Благодарю за доверие, Ваше Величество.
— Вот и отлично. Александр Сергеевич, прошу вас оформить должным образом все отставки по состоянию здоровья и новые назначения!
Ответа не последовало.
Ожидая, я взглянул на Танеева и обратил внимание на его чрезвычайную взволнованность.
— В чём дело, Александр Сергеевич? Вам нездоровится?
— Всё в порядке, Ваше Величество. Но я бы… Хотел отметить, что обычно назначения не происходят так быстро.
— Пустое, Александр Сергеевич. Вызовы современности требуют от нас новых решений! Вы чего-то опасаетесь?
— Нет, Ваше величество. Я всё сделаю. — пришёл в себя статс-секретарь. — Однако хочу предупредить, что Победоносцев завтра начнёт вас донимать.
— Пустое, — отмахнулся я.
«Когда начнёт, тогда и укажем этому ископаемому ретрограду его место… Добрым отеческим пинком…»
— Господа, на сегодня у меня всё. Сергей Юрьевич, Дмитрий Фёдорович, я полагаю, что недели на приём дел вам хватит? По истечении этого срока вы можете отпустить предшественников. Пусть разъезжаются по своим имениям.
— Мы успеем, Ваше величество, — кивнул Витте за себя и за Трепова.
— Хорошо, на очередной доклад жду вас всех послезавтра. Можете быть свободны, господа. Я бы предложил вам угощение, но у моего лакея случился конфуз. В следующий раз, господа!
Сановники направились к выходу, а на меня напал Лобанов-Ростовский: надо сказать, что князь Алексей Борисович, для разнообразия, бороды не носил и ограничился лишь усами, и это произвело на меня весьма положительное впечатление.
— Ваше величество! А как же принцы? Вам необходимо с ними встретиться!
— Гхм…
Услышав вопрос, я внутренне напрягся — начинались как раз те проблемы, которых я сильно опасался. Было совершенно непонятно, как себя вести, что говорить. Хорошо, с первыми встречами мне повезло, необходимое взаимодействие с Романовыми я пока прикрываю духовными делами и общим смятением от произошедшего… С Михайловичами и министрами я начал разыгрывать историю с «оскорблением чести», а как себя вести с «принцами»? Хрустальными туфельками здесь не отделаешься! Да и узнать заранее, что это за принцы такие, тоже бы не помешало… Так-то ясно, конечно, что коронация не могла обойтись без иностранных гостей. Но кто конкретно? И…
«Грёбаный Экибастуз… Ники же по-любому с ними на европейских языках общался…»
— Ваше величество?.. — повторил вопрос министр иностранных дел.
— Да, действительно. Нужно будет встретиться перед их отбытием в Петербург.
Сделав над собой усилие и благодарно кивнув Лобанову-Ростовскому, я посмотрел на Танеева и спросил:
— Кстати, как выполняется моё распоряжение об отъезде монаршей семьи и гостей?
— Э-э-э, подготовка ведётся, но… Мне бы хотелось об этом поговорить.
«Понятно, Романовы болт клали на своего царя… Плохо, придётся реализовывать план Б…»
— Завтра утром я выезжаю на богомолье по подмосковным монастырям. Вернусь к вечеру, и тогда, пожалуй, проведём встречу. — наконец ответил я министру.
А затем успел окликнуть выходящего из гостиной Столыпина:
— Пётр Аркадьевич! Задержитесь буквально на пять минут!
— Конечно, Ваше величество.
— Пётр Аркадьевич…
Я намеревался быстро, вдогонку дать ему ещё одно поручение и посвятить определённое время «своим дядьям» Михайловичам. Которые смотрели на встречу с министрами и мгновенно произошедшие изменения в правительстве с открытыми ртами. Я время от времени переглядывался да подмигивал — как бы всем своим видом показывая, что мы обсудим происшедшее позже.
И, надо сказать, им это нравилось. Было ясно, что оба «вменяемых Романовых» в предвкушении стоят и ждут дальнейшего разговора. Однако мой план летел ко всем чертям…