— Пока да. Там даже фамилий нападавших не фигурирует. Хотя, конечно, на самой станции слухи ползут. Среди местных крайне тяжело утаить.
— Слухи — это не столичные газеты.
— Совершенно верно, государь. Мы временно запретили посещение станции и Лавры по железной дороге — поезда теперь идут мимо. Полагаю, это задержит распространение слухов, а затем накал событий спадёт.
— Допустим… Что дальше? Теперь из-за жадности хозяина фабрики, трагического стечения обстоятельств и нерасторопности властей мы имеем в Петербурге большую стачку ткачей. И она грозит перекинуться на иные предприятия. Что скажете? Я полагаю, что теперь требования рабочих касаются не только оплаты трёх выходных дней?
— Так точно, государь. После того как волнения распространились, требования также поменялись. Сейчас они желают сокращения рабочего дня с четырнадцати до двенадцати или до десяти с половиной часов, также хотят оплачиваемое время подготовки станков к работе.
— А ранее им за это не платили?
— Нет.
— А вы знаете, я нахожу их требования справедливыми. Вы только представьте себе, господа — эти люди по четырнадцать часов стоят у станков, а затем они должны успеть отдохнуть, восстановится, заняться семейными делами, в церковь заглянуть в конце концов! И ради чего они совершают сей трудовой подвиг? Возможно, государству это приносит пользу?
— Я думаю, что наоборот. Здоровье рабочих быстро приходит в расстройство. Они не могут работать, рано умирают. И мы теряем самых опытных, да дети остаются сиротами — сказал Гирш.
— Звучит разумно, Густав Иванович.
— Согласен, государь! — кивнул Трепов. — Нельзя выжимать из людей все соки, это ведёт к бунту отчаявшихся. Необходимо заниматься культурным досугом рабочих, открывать лечебницы, отвращать от пьянства.
— Вот что, Дмитрий Фёдорович, нужно принять меры к прекращению стачки, пока она не переросла во что-то большее. Во-первых, прикажите полиции удалиться от мест рабочих митингов, пускай прекратятся облавы и обыски, оставьте оцепление, но только лишь для сохранения общественного порядка. Обнародуйте эти меры среди бастующих… И доведите через газеты и листовки мою волю: «государство не будет принуждать рабочих в экономических вопросах, а только лишь заботится о сохранении общественного порядка и благочиния, а император верит в разумность своего народа и рассчитывает на то, что стороны конфликта смогут решить дело миром». Пусть собирают депутации и договариваются с промышленниками.
— Слушаюсь, государь! — вытянулся Трепов.
— И во-вторых. Доведите до сведения господ фабрикантов, что я ими крайне недоволен. Отказавшись платить за коронационные дни и спровоцировав беспорядки, они допустили урон августейшей особе. У них есть два дня, чтобы уладить все вопросы с рабочими. Иначе будет дан ход делу о намеренном оскорблении государя, а там кто знает, к чему следствие приведёт? Может они вступили в заговор с убийцами, хотели воспользоваться смертью царя, чтобы устроить новую смуту?
— В точности передам, государь! Разрешите выехать в Петербург, чтобы заняться этим лично?
— Приказываю, Дмитрий Фёдорович! С богом!
Министр ушёл, а я снова остался лежать. Время шло к обеду, то есть к местному второму завтраку, но кушать не хотелось… Разговоры меня несколько утомили, а сделанные открытия взволновали. Требовалось всё хорошо обдумать.
Первая и самая главная проблема — иновремённые убийцы… Эти твари, а иначе их назвать было невозможно, перенесли свои сознания из будущего, заняв головы ни в чём не повинных людей.
Почти так же, как я попал в Никки.
Однако были нюансы — меня перенесло после неестественной смерти исходного тела в случайного, как казалось, реципиента, в момент его внутренней душевной слабости. Киллеры переносились по схожему принципу — первый оказался в голове титулярного советника Титова девятнадцатого мая, на следующий день после меня. Почему в Титова? И почему именно двадцатого?
А всё просто — те, кто его послал, искали подходящего реципиента рядом с возможными царскими перемещениями. Действовали они не наугад! У них явно есть доступ к историческим документам, и организаторам теракта известно, что Николай должен был прибыть на станцию вблизи Троице-Сергиевой Лавры. И я уверен — они искали и в других местах, где можно было удобно перехватить императора.
Но нашли именно на станции Сергиево… Так совпало, что у титулярного советника Титова умерла жена, и он сильно горевал. Так совпало, что он имел доступ к царскому поезду по роду службы…