Лобанов понимающе кивнул:
— Протокол должен затвердить возвращение короля во дворец. После убийства японцами королевы, он скрывается в нашем посольстве. Кроме того, принц намекнул мне, что Япония готова пойти на раздел сфер влияния в Корее по 38-ой параллели.
— Джапы… То есть я хотел сказать японцы, убили королеву Кореи? — прервал я министра.
— Увы, это так, ваше величество.
— Хорошо, что далее?
— Также мы договариваемся о совместных равноправных действиях в Корее на будущее и консультациях по всем вопросам. Как я уже говорил, японцы зондируют почву насчёт её раздела, но в текущий момент такое решение ещё не подготовлено.
— Ну что же, поддержание отношений — дело хорошее. Когда планируется подписание?
— Через три дня. — двадцать девятого мая, ваше величество.
— Дайте-ка подумаю…
Я погрузился в размышления. Лобанов обмолвился, что этот Фушими друг Николаю, и это плохо — мало того, что легко можно упороть косяк перед повёрнутым на церемониях японцем, так ещё и на личных вопросах моментально залечу. Смутно вспомнилось, что на встрече с принцами вроде бы присутствовал некий усатый азиат в пышном мундире. Хорошо, что я был тогда в стельку пьян!
«Или в случае императора следует говорить иначе, я же не сапожник в конце концов. Например — в яйца Фаберже! Ха-ха-ха. Так что же делать?.. Хотя ясно что — сыграем на ситуации…С покушением мне в определённой степени повезло, учитывая, что я выжил. Ха-ха-ха!»
— Александр Борисович, принимая сложившуюся ситуацию, я готов встретиться с моим другом Фушими сразу после похорон дяди Сергея. И это будет двадцать девятое мая?
Лобанов подозрительно взглянул на повязку:
— Тогда мне придётся немного отложить подписание протокола?
— Несколько дней ничего не решат, — кивнул я, хотя в душе не был так уверен.
«Кто этих японцев разберёт? Может им точность временных привязок важна?.. Хотя в анимэ такой фигни не было! Ха-ха-ха!»
— Я все понял, ваше величество, — кивнул Лобанов.
— Скажите моему секретарю, чтобы подготовился.
— Непременно, ваше величество. И у меня остался последний вопрос.
— Излагайте, постараюсь дотерпеть ради государственных интересов, — криво усмехнулся я, — Голова опять начала болеть.
— Быть может, в другой раз? Позвать доктора?
— Пустое, он и так сейчас прибежит. Давайте закончим — я слушаю.
— Ещё сегодня у вас была запланирована встреча с корейским послом.
— Да, помню, — соврал я, чтобы не выглядеть в глазах Лобанова совсем уж недееспособным.
«Вбросы о частичной амнезии нужно дозировать осторожно, а то какой-нибудь царь Кирюха мгновенно найдётся!»
— Я предлагаю перенести встречу на любой другой удобный день. Корейский посол не такая уж и важная фигура, он дождётся.
— Хорошо, после похорон дяди Сергея и встречи с Фушими. Точное время определим позже. А что планируем обсуждать? Они хотят защиты от дж… японцев?
— Верно, ваше величество.
— Это в наших интересах, готовьте встречу! — постепенно у меня начинало зудеть внутри, сильно хотелось разложить этот дальневосточный пасьянс по мастям и решить, что же делать дальше…
— Всё сделаю, ваше величество…
Когда Лобанов откланялся, я устало потёр виски — несмотря на толику игры, голова всё-таки побаливала. Вошедший безо всякого доклада Гирш дал мне какой-то горькой микстуры и настоял на отдыхе.
— Там уже пришли следующие посетители? — после Лобанова я ожидал визита руководителей царской охраны.
— Для доклада прибыли генералы Гессе, Ширинкин и Мейендорф. — ответил мне заглянувший вместе с доктором Танеев.
— Пусть господа обождут ещё полчаса, — согласился я с врачом, — Немного отдохну, голова побаливает.
Через тридцать две минуты дверь приоткрылась и мне снова выпала удача лицезреть доброго семейного доктора Гирша. В это странное время он совершенно неожиданно стал играть роль распорядителя доступа к моему телу. И надо сказать — это было естественно. За последние пару дней я довольно много про него узнал и сделал вывод, что он более придворный, чем врач[4].
Хорошо, что всё обошлось сотрясением и ссадиной, а то непонятно как меня бы здесь лечили!
«Кстати… А где знаменитый Боткин? Ещё не назначен к царю?.. Стоит озаботиться повышением класса медицинского обслуживания!»
— Государь, как вы себя чувствуете?
— Стало лучше. Давайте уже приму посетителей.
Гирш вышел, а вместо него зашёл Танеев и трое знакомых с виду мужчин. Явно уже не раз мне попадались. Один из них выглядел колоритным казачиной с густой, но короткой бородой и усами, в черкеске с газырями и всякими витыми шнурами, а на плечах красовались генеральские эполетами. Сомнений быть не могло — передо мной был командир моего Собственного Конвоя, генерал-адъютант Александр Егорович Мейндорф.