По улицам передвигалось множество лошадей, тянущих разного рода повозки — часто мне приходилось лишь догадываться об их названиях. На домах красовались всяческие антуражные вывески: «Аптекарские товары», «Коньяк Шустова», «Сахаров», «Цветков» и прочая, прочая, прочая… По тротуарам шествовала пёстрая публика — чисто одетые господа и дамы, оборванные мальчишки-разносчики, крестьяне и рабочие в армяках и тужурках, деловые люди, купцы и приказчики.
В целом народ выглядел значительно лучше тех бедолаг, что я приметил на строительстве железнодорожной ветки, по пути в Лавру… Оно и понятно, вторая столица всё же… Хотя, на взгляд человека из XXI века — всё одно большая деревня! Дополнительного сельского колориту добавляли форменные одежды местных силовиков — никаких привычных мне гимнастёрок и кителей ещё не было! Армейские и полицейские чины щеголяли натурально в кафтанах и армяках с погонами!
Настоящая «руссо рустика»[3]! Сущий кошмар, на взгляд любого прогрессивного человека…
Нет, ничего против национальных русских одежд я не имел, но… Армяки на военных смотрелись весьма дремуче!
«Надо менять форму! А ведь получается, что Никки так и сделал в свой черёд?.. Ну что же придётся и мне!..»[4]
И прямо в дороге я начал думать на этот счёт — вводить гимнастёрку или китель? Известную всему миру фуражку или выбрать кепи? Или пилотки, те, в которых с немцами воевали? А что лучше будет зимой? Ушанки или шлемы по типу как у танкистов? А на какой головной убор удобнее надевать каску?
Вопросов было много, но одно я решил крепко — новая форма для полиции будет на манер того, что я видел на американских полицейских в фильмах про сухой закон!
«Стильно, модно, молодёжно!.. Только фуражку сделаем в русском стиле, картуз купеческий! Ха-ха-ха…»
Наш кортеж выехал на очередную широкую улицу, по центру которой проходила конка! Двойка заморённых лошадок тянула двухэтажный трамвайчик, на крыше которого сидело несколько мужчин, а на первом этаже наблюдалось заметное количество женщин. Кучер время от времени бил в колокол, разгоняя зазевавшихся прохожих. Выглядело всё это весьма авантажно! Когда мы приблизились к этому прототрамваю, он как раз остановился для высадки и посадки пассажиров, люди стали активно перемещаться в обоих направлениях, а на встречу двигалась вторая конка, на этот раз одноэтажная…
Довольный полученными впечатлениями, я оглянулся к сидевшему рядом Владимиру Менделееву и только хотел спросить его мнения об электрических трамваях, как от конок раздался сумасшедший колокольный звон, дикие людские крики, ржание лошадей…
— Что там?.. — снова посмотрел на конки и не стал продолжать вопрос, всё и так было ясно.
Какая-то женщина выскочила из остановившегося вагончика на рельсы и попала прямо под ноги лошадям встречного экипажа! Рядом случилось дорожно-транспортное происшествие XIX века!
— А ну-ка остановись, братец! — крикнул я казаку конвоя, исполнявшему роль кучера.
Пострадавшей повезло — довольно молодая и хорошо одетая дама, вышла из вагона на левую, встречную сторону и оказалась аккурат на пути второй конки. Лошадь сбила её с ног и наступила копытом на грудь, однако дама осталась жива.[5] Её мигом окружила толпа причитающего народа, встречный вагон с лошадями оттянули назад, освобождая несчастную, а уже после подошёл и я с сопровождающими.
— Разойдись, разойдись, православные! — конвойные казаки бросились оттеснять столпившийся народ.
— Густав Иванович, осмотрите даму, — распорядился я, наклонившись к пострадавшей.
Зачем я это сделал? Не знаю, просто сработал инстинкт из того общества… Могу помочь — поэтому и помог. А вот если б не мог, то не факт, что остановился и вообще стал бы запариваться… Такая вот гадская мораль у меня…
Тем временем разогнанный народ начал шептаться. Явно меня признав, несмотря на сбритую шевелюру, которая, впрочем, была закрыта фуражкой.
— Это же государь… Точно государь… Ты смотри, лично помощь оказывать остановился…
Гирш склонился над миловидной женщиной, чьи черты лица были искажены страданием, а я выпрямился и огляделся, в глаза сразу бросился отиравшийся рядом с конвойными казаками оцепления полицейский. Встретившись с ним взглядом, я махнул, подзывая его к себе. Служивый подтянулся и приблизился строевым шагом, на боку у него болталась шашка…