Глава XVIII
— Шайс драф! Шайзе! Грёбаный Пауль, скотина… Мист! — я вскочил на постели и с ходу принялся ругаться, вспоминая увиденное во сне…
Вспоминая, вспоминая, вспоминая… Пока не успокоился…
— Ну что же, герр Пауль, ты остался там, а я здесь. Хрен тебе, а не рейх! — я сложил дулю и покрутил ею в полутьме перед воображаемым собеседником.
Было ещё рано, но спать уже не хотелось — поэтому пришлось встать. Затем я, не включая свет, нащупал у стены сервант с баром и набулькал себе коньяку:
— Уфф. Здесь он лучше, чем там, у тебя, герр профессор… Ладно, за работу, побулькивающий попаданец!
Когда через пару часов зашёл Трупп, то с удивлением обнаружил своего государя работающим с бумагами прямо в ночной рубашке.
А после завтрака ко мне на доклад напросился Лобанов-Ростовский, оказалось, что его стали обрабатывать иностранные послы на предмет прощупывания ситуации после покушения. И министр желал обсудить текущую международную обстановку.
— Так чего же они все хотят, Алексей Борисович?
— Во-первых, есть беспокойства о том, на кого будет возложена вина. Англичане косо смотрят на немцев, немцы на англичан, а французы на тех и других… А во-вторых, всех беспокоят возможные изменения в нашей внешней политике.
— Есть ли у нас причины к этому? — спросил я министра.
— Если говорить про покушение, то очевидно, что нет, — Лобанов-Ростовский вопросительно посмотрел на меня, как бы ожидая подтверждения.
— В этом я с вами соглашусь.
— Английский посланник в частной беседе со мной опять затронул щекотливые вопросы взаимных отношений. Маркиз Солсбери, очень рассчитывает их уладить, во время вашей поездки в конце лета.
— Гхм… Боюсь расстроить маркиза… Но в сложившихся обстоятельствах путешествие в Европу придётся перенести.
— Но как? — удивлённо посмотрел на меня Лобанов-Ростовский.
— А вот так. Но это не помешает обсуждению наших проблем, готовьте послание маркизу с изложением взгляда на международные вопросы.
— Хорошо, я составлю текст письма, — кивнул Лобанов-Ростовский. — Мы должны оговорить с англичанами окончательное решение о невмешательстве в индийские вопросы, о поддержке их, пускай и не публичной, в делах Капской колонии, а также остро стоит вопрос проливов.
— Что там у них с Капской колонией? Напали уже на буров?
— Государь? — Лобанов-Ростовский снова удивлённо замолчал.
— Значит, не напали, — пожал плечами я. — Но я уверен, что нападут если не сейчас, то года через три!
— Но откуда у вас эти сведения?
— Это результат моих долгих размышлений по оному вопросу. Англичанам нужно прибрать к рукам бурские государства, а значит, они их приберут силой. И никакая Германия или Голландия помешать этому не смогут. Да и мы тоже… Нам вообще вредно в это дело лезть.
— С этим я всемерно согласен, государь, — закивал министр. — С Англией необходимо поддерживать дружеские отношения.
— Не возражаю, продвижение в сторону Индии нами же давно остановлено? Надо заверить маркиза, что так будет и впредь. А что с Турцией?
— В Стамбуле назревает кризис, и англичане желают вмешаться. Наш посол завалил меня депешами и буквально требует высадить десант и забрать проливы себе, пока не стало слишком поздно!
— Но это же большая европейская война? Он в своём уме?
— Столкновение с европейскими державами в таком случае весьма вероятно, но и ждать, когда Англия и Франция, пользуясь беспорядками и армянскими погромами, выставят султану ультиматум рискованно[1].
— Полагаю, что этот вопрос следует обдумать, Алексей Борисович. Вам должно проводить в жизнь следующую политику: Россия не желает каких-либо новых приобретений в Европе или в Центральной Азии. Думаю, что на этой основе можно достигнуть определённого прогресса с Англией и остальными державами.
— Согласен, государь, — кивнул Лобанов-Ростовский.
— Алексей Борисович, мы уже обсуждали необходимость сближения с Испанией. Теперь же поручаю вам заняться переговорами об аренде острова Гуам и остальных островов южной Марианской группы.
— Но пойдут ли они на это?
— Нужно постараться сделать так, чтобы пошли. Попробую лично сблизиться с малолетним Альфонсо XIII, в предоставленных вашим ведомством справках сказано, что он очень любит военное дело[2].